Наследник древней силы 4. Вражда

Я спешил на помощь наёмникам, которые с самого утра отбивались от неизвестного отряда, пытающегося захватить научную базу. Хоть и не планировал лететь в ближайшее время, но ситуация требовала моего личного вмешательства. Последние часы меня не отпускало ощущение близости боя — такое же, как перед покушением в Ладоге и перед атакой на базу новгородской дружины. Похоже, предстоял серьёзный замес.

Два часа назад перед вылетом я звонил директору Павлову, начальнику лаборатории Пахомову и майору Кузнецову, возглавлявшему охрану базы. Я пытался выяснить, что там творится. Пока наёмники оборонялись успешно, отбив к двенадцати утра третью атаку, но враг не сдавался. Во время перелёта, понятное дело, я не имел возможность поддерживать связь с базой и мог лишь гадать, как разворачивались события в последние два часа.

Так или иначе, охрану дополнительную мы отправили весьма своевременно. В субботу улетела первая партия наёмников — два взвода по сорок человек каждый и четыре «Кречета». Судя по всему, противник не рассчитывал, что столкнётся с такими силами.

Но и вражеских бойцов было там, скорее всего, не намного меньше, чем наших. По последним данным, неизвестные окружили базу с трёх сторон и заняли недостроенную взлётную полосу. С четвёртой стороны находилась серая зона. Таким образом, все подступы оказались перекрыты.

Непосредственно на базе самолёты сесть не могли, но на аэродроме Усть-Печорска стояли четыре вертолёта, принадлежащие компании «Звезда». На них-то мы и собирались добраться до лаборатории. В отсутствие дорог это был единственный способ попасть туда.

Валикову я тоже звонил, но тот заверил, что его бригада воинскую часть не покидала, а сам он не знает, что творится в Усть-Печорске. Да и из сообщений с места событий было понятно, что базу атакуют не простые солдаты, а энергетики. Значит, против нас воевали либо наёмники, либо, что хуже, бойцы спецотряда.

Вместе со мной летел взвод наёмников из «Русского воинства» и десять дружинников рода. Ещё ранним утром я связался с командующим ЧВК Борецких, с которым мы активно сотрудничали, и потребовал срочной отправки не север ещё одного отряда. Уже в полдень с новгородского аэродрома вылетели два самолёта с людьми и техникой. Я отправился с ними. Плана, что делать дальше, пока не было — придумывал на ходу.

Я сидел как на иголках. С каждой минутой напряжение росло. Не терпелось поскорее связаться с лабораторией и узнать, как у них дела. За последние два часа могло произойти всё что угодно.

От раздумий меня отвлёк второй пилот. Он сообщил, что возникла проблема: в аэропорту Усть-Печорска диспетчер запретил посадку.

— Военные закрыли аэропорт, — сказал первый пилот, когда я оказался в кабине. — Не пускают.

— Какие военные? — я стоял за спинами пилотов и смотрел на приборную панель, осмысляя услышанное. — Откуда они там?

— Мы не знаем. Что делать, Артём Эдуардович?

— Садитесь.

— Вы уверены?

— Да. Обратно я не полечу. Даже речи быть не может.

— Как скажете, — в голосе первого пилота звучала какая-то обречённость. Похоже, он боялся последствий.

— Всё будет нормально, — подбодрил я. — Нас не тронут. Не позволю.

Самолёт сделал круг над взлётной полосой и начал снижаться. В рации послышался голос диспетчера. Он требовал прекратить посадку, говорил, что аэропорт закрыт, но на его слова больше никто не реагировал. Я напряжённо вглядывался в серую полоску внизу и городские кварталы, раскинувшиеся чуть поодаль. Ситуация была опасной. Если аэропорт оккупировали военные, нас могли просто-напросто сбить. Но иного выходя я не видел. Не для того мы летели сюда, чтобы в последний момент развернуться, бросив лабораторию на произвол судьбы.

Я вернулся в кресло. Шасси жёстко коснулись покрытия и застучали по стыкам бетонных плит. Самолёт стал замедляться, а потом спокойно покатил по земле, выбирая место для стоянки.

Когда я опять пришёл в кабину, в динамике радиостанции слышался мат: на связь вышел кто-то из военных.

— Не ясно сказано? — возмущался голос в динамике. — Разворачивайтесь и валите отсюда. Улетайте! Закрыт аэропорт. Не по-русски объясняю? Закрыт!

Я взял переговорное устройство:

— Говорит Артём Востряков, воевода новгородской дружины. Назовитесь и объясните, по какому праву нам запрещают посадку.

Воцарилось молчание, а потом тот же голос, но уже более спокойно сказал, что доложит командованию о моём прибытии.

Долго ждать не пришлось. Через пять минут в динамике зазвучал другой голос.

— Полковник Селезнёв слушает, — представился мужчина. — Кто вы?

— Артём Востряков, — повторил я. — Воевода новгородской дружины. По какому праву моему самолёту запрещают садиться?

— Господин Востряков, ваши самолёты должны немедленно покинуть взлётную полосу, — отчеканил полковник. — В противном случае будут приняты меры. Аэропорт закрыт по приказу верховного командования.

— Нет, полковник, меры будут приняты, если вы помешаете мне. Или вы не поняли, кто с вами говорит?

В это время раздался звук второго приземляющегося самолёта. Несмотря на возражения военных, он тоже спокойно сел на аэродроме.