Она подняла подбородок и вошла внутрь. Джонни молча за ней наблюдал. Ава села на стул напротив, чтобы их разделял стол, и стала его изучать. Темные полукруги образовались под глазами, как и у Мии, только больше. Морщины появились возле напряженного рта, а кожа приобрела больной желтоватый оттенок. Его губы обветрились и потрескались.
— Нечего сказать?
Даже его голос изменился. Стал низким, грубым. Отталкивающим.
Вот так просто вся ее нерешительность исчезла. Это был Джонни. Нетерпеливый, даже невежественный, Джонни. С этим она справится.
— На самом деле, мне есть что сказать. Начнем с того, каким глупым ты был.
Что-то ударилось о стенку за стеклом. Ава представила, как Даллас ударил по бронированной перегородке, желая прорваться внутрь и врезать ей за такие слова, а Ноэль удержала его и отказалась отпустить. Даллас, вероятно, не проводил свои допросы таким образом, но Аву это не беспокоило. У нее был план. Она хотела разозлить Джонни настолько сильно, что он расскажет все, лишь бы от нее избавиться.
Ава молилась, чтобы это сработало.
— Как ты мог с ней переспать? — потребовала она.
Джонни прищурил свои безжизненные и раздутые глаза.
— Ревнуешь?
На следующий день после ее побега из его кровати, когда он загнал ее в угол и сказал, что готов дать ей еще один шанс с ним, она поняла, что все должно крутиться вокруг эго Джонни.
— Хочешь правду или ложь?
По стеклу опять застучали.
У Джонни отвалилась челюсть.
— Она была горячей.
Типично, но правдиво. Это хорошо.
— И тебя не смутила ее природа?
— Откуда мне было знать, черт возьми! Она выглядела как человек.
— И пахла как человек?
МакКилл упоминал гнилостный запах.
— Блин, да.
Так только МакКилл мог учуять запах тлена, исходящий от нее? Интересно. Это давало ему власть.
— Почему они вообще тебя послали? — потребовал Джонни. — Все знают, что я переспал с тобой, и теперь все кончено.
— Именно так все считают, верно?
Ава не пыталась скрыть сарказм.
Он прищурился немного сильнее, и глаза превратились в щелочки, а ресницы прикрыли эмоции в них.
— Просто задавай свои вопросы и проваливай, Ава.
Дайте ей приз. План удался. Только она не гордилась победе. Как печально, что будущий агент скатился до такого. «Просто покончи с этим».
— После ухода из бара она встретилась тебе на улице.
Утверждение, а не вопрос.
Джонни все равно ответил.
— Да.
— Куда вы направились?
— Прямо в мою квартиру.
— Вы говорили по пути?
— Да.
— О чем?
Он пожал плечами и скривился, словно даже такое движение причиняло боль.
— О том, как сильно я ей понравился.
Ава не стала скрывать сомнений.
— Ты говоришь правду? Не преувеличиваешь?
— Нет, не преувеличиваю. — Ресницы разделились, и он впился в нее темным взглядом. — Некоторые женщины находят меня привлекательным, знаешь ли.
— Знаю, — мягко ответила она. Ава просто не одна из них. — Итак, расскажи, что именно она говорила, что ей понравилось.
Еще одно пожатие плечами, почти незаметное из-за наручников и явной болезненности.
— О, Джонни, ты такой сильный. Ты такой красивый. — Фальцет прозвучал издевательски, с самоуничижением. — Я бы хотела увидеть твою спальню. Я бы хотела к тебе прикоснуться.
Не займет много времени, чтобы собрать воедино кусочки того, что произошло дальше.
— Тебя волновал только секс, а не то, какой она человек.
Конечно.
Он резко кивнул.
— Что случилось, когда вы вошли в твою спальню?
— Прекратили разговаривать.
— Будь конкретнее.
Ярость исказила черты его лица, и на секунду, всего на одну бесценную секунду, он вновь стал агентом, которого Ава знала, а не больной, умирающей жертвой, которой стал.
— Она раздела меня, разделась сама, затем заползла на постель вместе со мной.
— Ты ее целовал?
Джонни кивнул.
— Какой на вкус она была?
Он рассмеялся, но горько, язвительно и наполнено ненавистью.
— Это имеет значение?
— Мы пытаемся понять эту женщину. Пытаемся найти способ ее опознать и уничтожить. Чтобы помешать ей, проделать то же самое с другими людьми. Чтобы спасти тебя. — Пока она говорила, ярость и горечь Джонни постепенно исчезали, смягчая его лицо. — Помоги нам. Пожалуйста.
Молчание. Такое тяжелое молчание.
— А если потом она придет к Джереми?
Ава ненавидела себя за эти игры, в которых приходилось давить на один из его самых главных страхов, но они обсуждали вопрос жизни и смерти. Победы или поражения. Что если королева придет за Ноэль? Или МакКиллом?
Джонни опустил голову, уставившись себе на колени. И вновь между ними разлилась тишина, и Ава решила, что потерпела неудачу. Она не знала, что еще сказать, но наклонилась вперед и положила свои руки на стол, скользя ладонями все ближе и ближе к нему.
— Джонни. Пожалуйста. Почему бы тебе не сказать мне?
— Я знаю, к чему ты ведешь, и это унизительно, — огрызнулся он, пытаясь отдернуть руки. Его стул не сдвинулся ни на дюйм.
Вздохнув, она выпрямилась на стуле и заправила локоны за уши.
— Ты поговоришь с кем-то другим? С мужчиной?
Опять тишина. Тяжелая. Затем:
— Она на вкус напоминала… розы, — признался он, удивив ее. — Это единственное, с чем я могу сравнить, хотя совершенно не представляю какие розы на вкус.
— И тебе это понравилось?
— Да.