— Я думаю, это было неизбежно. — Мерлин пожал плечами. — Так случилось, что я согласен с политикой, но с самого начала было очевидно, что инквизиция собиралась придерживаться мнения, что все ее инквизиторы были чище, чем свежевыпавший снег, безупречные, незапятнанные жертвы этих злобных, мерзких, поклоняющихся Шан-вэй, убивающих детей еретиков-чарисийцев. — Его рот скривился от отвращения. — Чем дальше люди находятся от того места, где происходят зверства, тем больше вероятность, что они тоже купят эту порцию драконьего дерьма. Пульты дистанционного управления Филина все еще прикрепляют нашу версию к удобным стенам на обоих континентах, но в течение довольно долгого времени Церковь будет иметь преимущество, когда дело дойдет до убеждения верующих. Посмотрите, как они управляются с этим бизнесом в Сиддармарке!
Кайлеб издал резкий горловой звук, и Шарлиан легонько пнула его по внешней стороне правого бедра.
— Ты разбудишь ее, — сказала она, мотнув головой в сторону их дочери, — и тебе придется петь ей, чтобы она заснула, Кайлеб Армак!
— Я буду вести себя хорошо, — пообещал он с покаянной улыбкой. — Но это вина Мерлина в том, что он затронул такие темы.
— Скажи мне, что ты не собираешься обсуждать это с Трависом, Бинжамином и Майкелом завтра утром первым делом, — бросил вызов Мерлин.
— Но это тогда, а не сейчас, — возразил Кайлеб.
— Верно. — Мерлин кивнул, откидываясь на спинку своего кресла глубоко под далекими Горами Света. — Будет некрасиво, но в конце концов все получится, — мрачно сказал он, и настала очередь Кайлеба кивнуть.
— Честно говоря, на данный момент меня больше всего беспокоит провизия, — сказал он. — Клинтан слишком хорошо рассчитал время с этой точки зрения, черт бы его побрал.
— Согласен. Но если Стонар сможет продержаться всю зиму, наш добрый друг великий инквизитор может просто обнаружить, что с его маленькой повозки слетели колеса. — Выражение лица Мерлина было не менее мрачным, но в его голосе слышалась нотка мрачного удовлетворения. — Думаю, что он на самом деле ожидал подмести пол, и это сработало не совсем таким образом, не так ли?
— В немалой степени спасибо твоей подруге Анжелик. Или, я полагаю, теперь мы должны называть ее Айва. — Кайлеб улыбнулся в простом восхищении. — Я гарантирую вам, что ни один из агентов Клинтана ни на мгновение не догадался, что у нее было полторы тысячи обученных стрелков прямо там, в Сиддар-Сити. Даже не считая шести тысяч пятисот винтовок, спрятанных на борту ее кораблей в Северной бухте. Она более чем удвоила общее количество современного огнестрельного оружия, доступного Стонару.
— Не говоря уже о спасении августейшего зада лорда-протектора в самый первый день, — согласился Мерлин. — Без нее они, вероятно, захватили бы столицу, ты же знаешь.
— И уничтожили бы всех чарисийцев и реформистов, до которых смогли добраться, — мрачно вставила Шарлиан, ее глаза затуманились. — Даже с ее мерами подготовки это было достаточно плохо, и меня тошнит каждый раз, когда я думаю о том, что произошло во многих других местах.
— Я знаю, — тихо сказал Мерлин.
Чарисийский квартал Сиддар-Сити был самым большим, богатым и густонаселенным во всей республике, но почти все прибрежные города Сиддармарка могли похвастаться своими собственными такими кварталами. Если уж на то пошло, даже более крупные внутренние города были домом для эмигрантов-чарисийцев, которые вышли замуж за сиддармаркцев или женились на их женщинах или просто обосновались в республике из-за финансовых возможностей.
За пределами столицы большинство этих чарисийских общин были фактически уничтожены. Даже в городе Сиддар, несмотря на приготовления Айвы Парсан и решение лорда-протектора Стонара направить более половины своих собственных сил на защиту его жителей-чарисийцев, было убито более двух тысяч человек. Изнасилования и пытки были безудержными, поскольку мятежники утоляли свою ненависть в крови своих жертв. Они также не ограничивали свою деятельность чарисийцами. Реформистские церкви были сожжены по всей республике. Священники-реформисты были убиты — в некоторых случаях сожжены заживо в своих собственных церквях, — а прихожане-реформисты были убиты или вынуждены бежать из городов, в которых их семьи жили веками.