Нашествие с севера

Покуда среди рассеянного света не прозвучало Слово, не было ни единого Закона, дающего причине следствие, не было Воли, заменяющей этот Закон… Была лишь первородная глина и великое Одиночество…

Откровение. Книга 1. Храма Пальмеры

— Я не опоздал? — Дриз-Мясник окинул небрежным взглядом тесный выступ скалы, торчащий из непроглядной тьмы. Впервые он увидел столько Избранных одновременно. Гейра-Дрянь была такой же голой, как тот камень, на котором она восседала, Траор-Резчик в черном камзоле с красным кружевным воротником лежал у ее ног в небрежной позе, потираясь гладко выбритой щекой о ее ляжку, Треш-Кузнец угрюмо стоял рядом с ним, одетый в какую-то рвань, прикрытую засаленным передником, Хомрик-Писарь сидел в кресле, которое прихватил из своего уютного замка, и отхлебывал какое-то вонючее пойло из огромной кружки, Хач-Кабатчик, не успевший второпях снять полотенце с левой руки, ошалело озирался по сторонам — видимо, его вытащили сюда прямо из-за стойки, Щарап-Гадалка перебирала старушечьими пальцами четки из человеческих черепов и что-то бормотала.

— Без тебя не начинаем, — дружелюбно отозвался Резчик, приподнимаясь на локте. — Ты у нас теперь герой, ты у нас теперь заступник… Великолепный только тебя в пример и ставит.

— Да где же он?! — вдруг подал голос Кузнец. — У меня там работа стоит, а я тута прохлаждаюсь.

— Великолепному виднее, где ты больше нужен, в своей вонючей кузнице или пред его очами! — свирепо пропищал Хомрик. — Будем ждать хоть до посинения!

— Нос у тебя уже синий, — успокоила его Гейра, набивая каким-то зельем длинную трубку, которая упала к ней в руки откуда-то сверху.

— Не шпорьте, братья и сештры, — прошамкала старуха Щарап. — А то гошподин расшердитша…

— Он и так сердит, клянусь морской девой Хлоей, — заметил Кабатчик. — Почти всех моих лохматиков перебили. Всё по милости вот этого! — Он наставил палец на Дриза.

— А давайте ему отрежем ногу, — предложил Хомрик, потирая ладони.

— Ти-хо… — предостерегающе прошептал Траор, бесшумно вставая и делая шаг в сторону от Гейры.

Великолепный, воплощенный в Сиятельном Морохе, любил появляться эффектно и неожиданно, но Траор обладал исключительным чутьем на его приближение. Вот и сейчас, когда скала, на которой расположилась вся команда, раскололась прямо посередине, из разлома полыхнуло гудящее пламя, среди всполохов которого возник их господин в мантии огненного цвета, Резчик уже стоял прямой как струна, уставив на него преданный взор.

— Я рад, мои хорошие, что вы не отвергли мое приглашение, — бесцветным голосом сказал Морох, от которого всем почему-то стало нехорошо. — Я не стал бы вас беспокоить, отрывать от дел, но так уж случилось, что наше общее дело, ради которого мы все живем, которому отдаем все силы — оно в опасности, в большой опасности… Коварство Небесного Тирана не знает границ, и, надо сказать, его выкормыши там, на земле, по его наущению хотят разрушить плоды наших многолетних трудов, и ваших, и моих трудов… Свобода дорого стоит, и еще дороже стоит свобода творчества. На моей памяти немало Избранных, как и вы, считавших себя бессмертными, погибли в борьбе за это… — Великолепный достал из-за пазухи небольшой камень иссиня-черного цвета. — Вот во что они превратили Эрлоха-Воителя, с которым мы долгие годы рука об руку сражались за то, чтобы нам, детям этого мира, было дано право этим нашим миром распоряжаться самим, без подсказок и наставлений… Немало крови он пролил и своей, и чужой, и вот чем дело кончилось — его уже не вернуть. Здесь еще немало камней, которые когда-то были героями, так что иной раз поостерегитесь пинать булыжничек, попавший вам под ноги… Да… К чему я это… Так вот, дорогие мои: если мы и на этот раз потерпим поражение, вас ждет такая же судьба…

Морох с размаху швырнул камень себе под ноги, и тот бесшумно распался на несколько дымящихся осколков.

— Сынок, — обернулся он к Дризу. — Не носи в моем присутствии эту корону, носи что-нибудь попроще. Или ничего не носи… Вон Гейра знает, как мне нравится…

— Повелитель! — воскликнул Хач. — Почему вы доверили этому олуху вести войну? Он уже отдал всех моих оборотней на растерзание! Он и меченосцев погубит.

— Мне всё равно, Кабатчик, — успокоил его Морох. — Мне не нужны ни оборотни, ни меченосцы, ни даже крылатые химеры. Мне даже вы все не очень-то нужны, как и я не очень-то нужен вам. Мы друг другу не нужны, мы друг другу полезны. И у нас общий враг. Если он не будет уничтожен, вы погибнете, а я уйду. Я когда-нибудь вернусь, а вот вас больше никогда не будет, как нет несчастного Эрлоха, который стоил всех вас вместе взятых. — Он вновь обратился к Дризу: — А теперь рассказывай, до чего довоевался.

Дриз-Мясник, послушно стянув с головы корону, начал докладывать: