Нашествие с севера

— Чего приперся, скотина?! — закричал карлик на Траора, всё еще находящегося под впечатлением собственной речи и отрешенного от всего происходящего вокруг. Но карлику, судя по всему, было наплевать на настроение гостя, и он после паузы, длившейся долю мгновения, рявкнул: — Отвечай, гнида! И пшел вон!

— Какой же ты всё-таки негостеприимный, — пристыдил его Резчик и, схватив за лезвие свой странный стилет, двинул хозяина замка рукоятью по голове.

Карлик тут же превратился в здоровенную крысу и вцепился острыми мелкими зубами в горло своему противнику, обернувшемуся змеей, у которой там, где было окровавленное горло, оказался хвост, который был немедленно отброшен. Пока крыса пожирала обрывок хвоста, змея, распрямившись, подобно пружине, стремительно вылетела в окно, оставив ни в чем не повинного Дриза наедине с рассвирепевшим Писарем.

Крыса вновь превратилась в тяжело дышащего карлика, который вытирал большим розовым махровым полотенцем кровь с разбитого лица. Причем раны его сразу после того, как кровь впитывалась в полотенце, исчезали, а оторванное ухо выросло вновь.

— Уф! — сказал Писарь, по-прежнему делая вид, что не замечает еще одного гостя.

Дриз на всякий случай положил правую руку на стол, чтобы ладонь как бы невзначай приблизилась к рукояти меча.

— А ты меня не пугай, — неожиданно спокойно произнес карлик. — Меня жрали, мной срали, а ты — вообще молокосос. И еще тебе велено возвращаться туда, откуда пришел.

— А я и дороги не знаю…

— Пятая дверь налево. Сортир. Нырнешь в дерьмо — окажешься дома…

Писарь еще что-то говорил, но Мясник его уже не слышал. Голос, не произносящий слов, доносящийся откуда-то извне, уже дал ему понять, где, кому и зачем он нужен. И еще в него вселилось умение находить нити, связывающие Несотворенное и Сотворенное пространство. Исчез мерзкий коротышка, исчезла трапезная, где ему так и не подали никаких лакомств и вин. Он уже летел куда-то в кромешной темноте, и рядом с ним летел его меч, на котором несмываемой черной коркой застыла человеческая кровь. А потом он оказался посреди бесконечной снежной равнины, не оскверненной ни единым бугорком или чьим-нибудь следом. Оставалось только ожидать, когда досюда дойдет его новое войско, куда более послушное и преданное, чем предыдущее, состоящее из мерзких смертных тварей, именуемых людьми… Нет, не людьми — просто смертными.

Глава 5

Менее всего оборотни отличаются от людей, пребывая в зверином обличии.

Служитель Крон. Трактат об оборотнях

Полог шатра откинулся, и вовнутрь один за другим начали входить стражники. Каждый нес по охапке свежепоколотых кленовых поленьев, сваливал их возле печурки и тут же выходил обратно. Печь топил сам сын лорда, и ему нравилось это занятие. Когда-то давно втайне от слуг он подбрасывал поленья в камин, стоящий в углу его кельи в замке Холм-Дола, и подолгу смотрел, как пламя старательно и почти бездымно поглощает их. Вообще-то, кормление очага не считалось делом, достойным высокородных особ, в отличие от тех ремесел, которые были сродни искусству, но теперь Юм Бранборг был уже сотником ночной стражи, а все учителя этикета и геральдики остались в замке.

Перед тем как поставить шатер лорда, стражники тщательно вымели снег с начинающей промерзать земли и расстелили плотный ворсистый ковер с изображением сокола, клюющего змею, фамильным гербом Бранборгов. Здесь же, на ковре, расположился сам лорд, начальник ночной стражи и все семеро тысячников. Сольвей с книжником Ионом пристроились подавать Юму полешки, чтобы быть поближе к печи, а мастер Клён рассматривал сложенные у входа мечи военачальников, отмечая про себя, что большинство из них — его работы.

Должен был состояться обычный малый совет, который лорд проводил каждый вечер. Олф уже отобрал из поступивших за день донесений самые важные и хотел было начать доклад, но в этот момент в шатер почти вбежал Герт Логвин, начальник конницы, в руках которого был сверток размером с человеческую голову.

— Что-нибудь случилось? — спросил у него лорд, поднимаясь с ковра.

— Случилось, — отозвался Логвин, и в голосе его чувствовалась какая-то растерянность. — Почти каждую ночь что-нибудь да случается. Война еще не началась, а мы уже теряем людей.

— Кто струсил уже сейчас, пусть бегут, — заметил Олф, который хотел побыстрее закончить доклад и уйти спать.

— Я тоже думал, что бегут, а оказывается, дело не в этом… — Герт развернул материю, и вскоре все увидели обыкновенный островерхий шлем, весь обляпанный кровью. — Вот опять пропал дозор, целая дюжина, как в прошлый раз… Но тогда вообще никаких следов не осталось — всё ветром заровняло, а сейчас вот это нашли, и оборотнями там так воняет, как из выгребной ямы. Если немедленно лес не прочесать, они от нас так и не отстанут.