Нашедшие Путь

Алексей кивнул.

— Ну наконец-то! — обрадовалась Катя и тут же пояснила для Бориса:

— Совсем есть перестал; всё что-то читает, читает… Вчера — тоже читал… Я вчера нашла у него в холодильнике полный пакет кефира, «готовый взорваться».

— Можно выпечку какую-нибудь сделать, — сказал Борис, вернувшись к реальности.

— Ага, щас!.. Выкинула я его — в мусоропровод отнесла, когда уходила.

— Зря… Я бы сейчас манник испёк.

— Ты думаешь, что в этом доме можно найти манку?!. Во наивность!

— Я предлагал ей использовать тот пакет в качестве взрывного устройства, — заговорил наконец-то Алексей, оторвавшись от компьютера и придвинув к себе чашку.

— Да, да, — подтвердила Катя, — чтоб «шарагу» взорвать.

— Тебя, кстати, ещё не гонят с работы за твою «избыточную активность» на «выборах»? — поинтересовался Борис.

— «Прессуют» по мере сил и возможностей; однако психологически им меня не «выдавить», как это они с другими проделывают.

— Значит, подстроят какую-нибудь пакость, — продолжила мысль Алексея Катя.

Отпив немного из чашки, Алексей потянулся за гитарой, объясняя одновременно свои намерения:

— Я тут недавно шансон слушал, потом кое-что насочинял, связав две темы воедино.

— Давай, давай, — со вздохом проговорил Борис, вновь всматриваясь в струи дождя и ожидая в очередной раз услышать какую-нибудь несуразицу.

— Да знаю, что плохо получается, — сознался Алексей, заметив реакцию Бориса.

Он довольно долго перебирал струны, даже не пытаясь сыграть хоть что-то похожее на мелодию, но, видя ожидание Кати и Бориса, будто преодолевая какой-то барьер, начал проговаривать текст:

Не знаю в чём причина, чья вина,

Что край родной — одна большая зона;

А коль душа вольна — не обойдёшься без вина,

Коль дух свободен — то не без шансона…

К тому же, в городишке этом маленьком

Все на виду — и сами виноваты…

Да вон жена начальника-мента

С обрюзгшим докторишкой хамоватым —

— Уединились в дальний кабинет;

Им дела нет, что время-то — рабочее

И что давно известен их секрет

Кроме мента — уже почти всем прочим…

Начальству своевременно «лизнут» —

И, значит, нагоняя не получат;

А если вот с занятия студенты улизнут —

— Это почти-что «криминальный» случай…

Пьют пиво бестолково и «балдеют» под «попсу»…

Не доросли студенты до высокого…

Я им на их аллею диск Талькова принесу,

Или кассету с песнями Высоцкого;

Хоть знаю я: найдутся те, что завтра донесут, —

— И «зашипят» начальницы фригидные,

В своей озлобленности не вникая суть,

Предъявят обвинения обидные:

Мол «ты, такой-сякой!..»

А сами — на работе пьют!..

Мол «обнаглел, уже почти-что спился!..»

Во всё носы суют; дождутся — подтолкнут

Того, кто хоть немного оступился…

И пусть — как в старой песне: есть подкова на стене,

А счастья нет — наверное, украли…

Но «есть покой и воля»; а ещё известен мне

Шансон, свободный от гнилой «морали»,

Звучит он из наушников, из окон, из машин, —

— И «поднимается душа с колен»…

Сильнее всех известных для уныния причин

Шансон над городом «Эн»,

Шансон над городом «Эн»,

Шансон над городом «Эн».

— Вот ты это у себя в «шараге» исполни, — точно, пожалуй, будешь вместе со мной детский сад сторожить, — проворчал Борис, едва дождавшись окончания песни.

— А я и не сомневаюсь, — уверенно заявил Алексей, намереваясь продолжить испытывать терпение Бориса. — Я даже нашёл кое-что у Владимира Асмолова и слегка переделал, чтоб было как бы ко мне обращено; вот послушай:

На тебя гляжу я, Лёха,

Снова думая о том,

Что ты можешь кончить очень плохо;

Так не будь же дураком!..

Что ж ты «пасть» разинул красную?

Ну чему так рад?.. Скажи!

Неужели ж ты за гласность

Хочешь голову сложить?..

Анонимки «отменили», Лёха,

Чтобы знать наверняка

Точный адрес и фамилию,

И приметы дурака.

Ты же лезешь сам на ясность

С вековым упорством пня

И несёшь ты эту гласность,

Как фонарь средь бела дня…

Знать, конечно, все б хотели:

Кто — враги, а кто — друзья;

Но, чтоб быть всегда при деле,

Выдавать себя нельзя…

Ты бы брал пример хотя бы

С комментаторов, браток;

Это — был бы для тебя бы

Назидательный урок…

Комментаторы с улыбкой

Выдают сегодня то,

Что вчера ещё под пыткой

Не промолвил бы никто;

В то же время там, где надо —

— И «подмажут» и «лизнут»;

А не то с высокого оклада

Их убрали б в пять минут.

Возмущайся до икоты

И кричи до хрипоты

О явлениях природы

И о ценах на болты;

Но не трогай лиц, сидящих

У корнила, потому,

Что корнило это их кормило

Много лет и учило, что к чему.

Все они «стоят за гласность»

Твердокаменной стеной;

Им уже предельно ясно,

Как разделаться с тобой…

Критикуя бестолково,

Ты рискуешь очень многим, брат!..

Не застрелят, как Талькова, —

— Так по штату сократят.

Думал ты, что можно драться,

Если «рыло не в пуху»…

Там найдут, к чему придраться,

Раз уж имя на слуху.

Погляди на эти рожи, —

— Сразу пыл сойдёт с лица…

А ведь эти рожи тоже

Перестраиваются.

А ведь эти рожи — тоже

Перестраиваются!

— Точно, точно, — согласился Борис. — Вот, вроде, уже столько лет прошло со времён, так называемой, «перестройки», а всё так же актуально. Жаль только, что сам Владимир Асмолов эту песню больше не исполняет; у него это — как-то лучше получалось.

Решив подкорректировать направление разговора, высказалась и Катя: