Наше пересечение

В застегнутом на все пуговицы пальто он выглядит как безумный Мориарти. Холодные глаза пронзают меня насквозь без лишних прикосновений. Его синеватые губы кривятся в улыбке, а лицо, изрезанное морщинами, искажается.

– Ну, здравствуй, дочь, – бархатный и обманчиво нежный голос отца разносится по всему офису, больно отдаваясь в сердце.

– Разве ты не должен был встретиться со мной дома? – нарочито спокойно спрашиваю его, хотя сама уже готова забраться на люстру.

Бесстрашной Грейс жутко страшится её собственного отца. Комично как никогда.

– Я не говорил о том, что встречу тебя там. Я лишь сказал: «до вечера». Ну, вот я и здесь. Или ты мне не рада?

– Совсем чуть-чуть.

Улыбка или её подобие соскальзывает с его лица. Он проходит дальше в кабинет и садится на стул напротив моего, но в футе. Нас разделяет только стол, за которым, как правило, происходит совещание.

– Как прошла неделя?

– А как она должна была пройти? Ничего нового. Дом, работа, дом.

– Дом, значит…

Лицо отца приобретает выражение Шанель Оберлин. Тот же стервозный взгляд и сморщенный нос. Если бы отец родился женщиной, то точно такой, как она.

– Я сказала что-то не то?

– Да нет, просто удивительно, как часто у тебя меняется понятие о слове дом. Вот мне и интересно, что ты сейчас подразумеваешь: дом, где ты живёшь с Арчером, своим мужем, или кровать, которую сотрясаешь с Диего. Подскажи, будь добра?

Всё во мне немеет. Системы органов покрываются тонкой коркой льда, отголоски биения сердца ещё слышатся. Но самое главное – это животный страх, завладевший мной и моим разумом. Он сковал нерушимые оковы вокруг рук и готов передать меня отцу, словно пленницу. Мне хочется упасть к его ногам, молить о пощаде и просить не трогать Диего. Клясться, что я вернусь к Арчеру, буду хорошей женой и дочерью, но вместо этого я холодно спрашиваю:

– И откуда ты узнал? – я горжусь собой, потому что даже голос, который предал меня и дрогнул, не сподвиг сдаться.

План-Б идёт в ход. Я расскажу отцу, что в этой игре было два игрока и буду ждать, когда придумаю что-нибудь ещё, что сможет повлиять на отца.

Вильям облизывает пересохшие губы и причмокивает.

– Везде есть уши. У каждой стены, листочка. Везде, где бы ты ни была, буду я, – он не даёт мне ответить: – И, честно говоря, я думал, что ты будешь продолжать строить из себя невинную леди, поклоняющуюся мне. Я долго наблюдал за этим цирком, и признаться, он мне уже поднадоел. Хоть какое-то разнообразие внёс твой питекантроп, появившись на сцену.

– Ты поднимаешь себе самооценку, оскорбляя его? Боже упаси, Вильям, ему совершено наплевать, что ты думаешь. И мне, кстати, тоже. Отныне я больше не твоя пешка. Да и никогда не была. Теперь тебе придётся поискать новую пальчиковую куколку.

– Да что ты говоришь, – усмехается он и медленно расстёгивает пальто. Он скользит по мне взглядом и вмиг выпрямляется. От вальяжной позы не остаётся и следа.

От этого напряжения я не замечаю, как держу руку на животе с того момента, как пришёл Вильям. Это было подсознательно.

– Сюрприз, – тяну я и нервно улыбаюсь, глядя на его реакцию.

Отец побледнел.

– Так ты беременна от него? – в шоке спрашивает он, поднимая глаза на меня. Впервые в жизни мне удалось удивить его настолько сильно. – Когда?

– В тот момент, когда ты приехал забирать меня из Принстона, я была уже беременна.

– И ты скрывала от меня живот? Ты бы не смогла, – фыркает он. Но его вылет дрогнувший кадык. – Не льсти себе.

– Видимо, правду говорят, что не стоит недооценивать своих врагов, – рассказывать отцу, что сама недавно узнала о беременности и, что живот начал расти только последние недели, я точно не собираюсь. Пусть думает, что я его обыграла. Незаметно для него поглаживаю большим пальцем живот, успокаивая ребёнка. Хотя, по-моему, успокоить нужно меня.

– Да кто ты вообще такая? Что ты возомнила о себе, девчонка? – он подскакивает со стула и пальто, улетевшее за спину, представляет моему вниманию кобуру на его штанах.

У него с собой пистолет. И я не удивлюсь, если он заряжен.

Если до этого мне было страшно, то теперь я готова сигануть в окно. Может, если бы я не была беременной, я бы отнеслась к этому спокойнее: терять ведь нечего. Но сейчас я отвечаю не только за себя, но и за маленькую жизнь внутри меня.

– Я…

– Заткнись! – кричит он. – Думаешь, я не знаю, что ты роешь на меня? Ищешь зацепку, чтобы посадить меня за решётку, чтобы я сгнил в тюрьме? Не дождёшься! Поняла? Никогда Вильям Мелтон не окажется там.

Я молчу, не сводя глаз с кобуры. Отец замирает, когда осознаёт, куда именно я смотрю.

– Что, Грейси? Испугалась? Храбрая мартышка оказалась не такой храброй перед лицом настоящей опасности? – он смеётся.

Быстро прикидываю в уме, смогу ли вызвать полицию. Точно нет. Я даже скорую себе не смогу вызвать. А Вильям тем более не сделает этого.

– Папа, – в отчаянии шепчу я. – Давай поговорим цивилизованно. Я всё равно ничего не нашла на тебя. Я пыталась, да. Но ты делаешь всё идеально.