Наше пересечение

Остин хлопает глазами, смотря то на родителей, то на меня. Скорей всего, у нас одинаковое выражение лица.

– Отец в отъезде. Никто не узнает, что ты был там, если, конечно, ему не донесёт охрана, но для этого пройдёшь через задний вход, – продолжает девушка, игнорируя мои вопросы и просьбу.

Может, это просто сюрприз? На сердце теплеет, и я уже предвкушаю одни из самых лучших минут за прошедшие дни. Нам многое нужно наверстать. Мысли о том, как я сдеру с неё одежду одним взмахом руки – сжигает дотла, проходится ерзать по кожаному креслу и ловить вопросительный взгляд Остина. Какое счастье, что этот мальчуган не умеет читать мысли, ему слишком рано заглядывать в мою голову. Фантазии, которые могут свести с ума – лишат его зрения и вообще здравого мышления, да и детства тоже.

Пока я пребываю в розовых грёзах, придумывая сотни сюжетов, машина резко тормозит, из-за чего я чуть ли не бьюсь лбом о кресло впереди. Разглядываю огромное белое здание, но ничего не говорит о каком-то приятном месте, потому что единственное, что более-менее понятно – серые железные двери. Она тут же открывается, и из неё появляется женщина в белом халате. Внутри обрывается абсолютно всё. Жизненные силы покидают в одну секунду, а пальцы вцепляются в сидение.

– Диего, с Грейс всё в порядке, – тут же тараторит Иви, смотря на меня. – С ней ничего не произошло, но ты нужен ей. Нас не пропустят. Отец запретил, а про тебя он бы даже не подумал. Грейс болтается на его крючке, он знает, что она не рискнёт тобой.

– Ты должна была сказать это до того, как мы приехали в больницу! – рычу я и покидаю салон машины. – О чём ты думала, черт возьми, Иви! А ты?

Смотрю на Ноа, который держа переносицу, качает головой.

– Прости, парень, я поступил, как мудила, – Ноа вздыхает.

– В этом не сомневаюсь, – в горле сухо, даже все запасы пресных вод в мире не способны прочистить его.

Женщина машет мне рукой, подзывая к себе, и открывает дверь, проведя чипом. Не оборачиваюсь к людям, которые сначала внушили надежду, а потом опустили на землю вниз головой. Молча захожу внутрь тёмного помещения и послушно следую за женщиной.

Тёмная лестница сменяется лифтом, а следом светлым коридором. С каждым обследующим шагом, стараюсь удержать себя на плаву. Ноа и Иви не сказали, что случилось, что им мешало соврать на счёт Грейс сейчас? Весь путь я молюсь лишь о том, чтобы она была жива. Это всё, что я хочу, желаю и чем брежу. Пусть она будет любой, но живой. Я не вынесу её потерю, и тем более не смогу смотреть на то, как она умирает. Самое страшное даже не смерть любимого человека, а видеть то, как медленно и верно он теряет жизненные силы, постепенно закрывая глаза и втягивая последние капли кислорода. Я однозначно сойду с ума, лишусь рассудка и обезумею.

Дорога казалась бесконечной, а на моей голове появлялись седые волоски. Клянусь Богом, когда мы дойдём, конечно, если дойдём, я весь поседею и полысею не только на голове. Женщина открывает дверь и пропускает меня вперёд, но не спешит заходить следом.

Глаза находят Грейс, и из груди вырывается облегчённый выдох. Лёжа на кровати корпусом, она занимает стул рядом, и я наконец-то разглядываю человека, кому принадлежит палата.

Женщина слишком худая. Её руки состоят разве что из костей и кожи, которыми они обтянуты. Впавшие щеки и белое лицо. Она кажется мёртвой, хотя компьютер подаёт сигналы сердцебиения, говорящее о том, что я ошибаюсь. Делаю ещё несколько шагов, и в горле вновь пересыхает. С трудом, но узнаю эту женщину. Я видел её на свадьбе Грейс, но по сравнению с сегодняшним днём, она была наполнена жизнью. Я не знаю, рак это, наркотики или что-то ещё, хотя, её сумасшедший муженёк, являющийся отцом Грейс и Иви, высмеивал её при мне, говоря о том, что она бесполезная рухлядь. Он вполне способен высосать из неё жизнь, как Граф Дракула, и, честно говоря, этот вариант доминирует над другими. Я почти в нём уверен.

Кладу на плечо Грейс ладонь, и она моментально подскакивает.

– Диего… – тихо выдыхает девушка.

Зелёные глаза покраснели и кажутся стеклянными. В них отсутствуют все признаки моей Грейс, которая полна энергии и жизни. Сажусь перед ней на корточки и заключаю талию в свои ладони. Топ задрался на пояснице, и касания её бархатной кожи приносят мне неописуемое блаженство. Сердце ноет из-за отсутствия её тела в моей жизни. Она нужна мне и физически и морально. Это болезнь в виде любви. Встречаюсь с ней глазами и молча говорю о том, что соболезную. Вижу, как она подавлена и как тяжело ей присутствовать в этих стенах.