Наш Современник, 2007 № 06

В результате подъема производства число рабочих в промышленности Литвы выросло за год (июль 1940-го - июнь 1941 года) с 43 тысяч до 72 тысяч человек, или на 67,4%. Если в июле 1940 года в Литве насчитывалось 70 тысяч безработных, то к 9 мая 1941 года 55 800 из них были обеспечены работой. Остававшиеся получали высокие пособия. Экономический рост в Эстонии привел к нехватке рабочей силы. В 1941 году эстонские биржи труда были закрыты из-за ликвидации безработицы.

В новых республиках были установлены советские нормы охраны труда. Были введены 8-часовой рабочий день и оплачиваемые отпуска. Заработки женщин и мужчин уравнены. Уже в июле и августе 1940 года заработная плата была повышена низкооплачиваемым трудящимся. Доходы промышленных рабочих выросли в три раза. С 1 января 1941 года многодетные семьи стали получать пособия. В городах были заметно снижены квартплата и оплата коммунальных услуг. В конце 1940 года медицинское обслуживание стало бесплатным.

Радикальные преобразования осуществлялись на селе. Была установлена максимальная норма землепользования в 30 га. Земли, превышавшие эту норму, передавались в государственные земельные фонды. Значительная их часть перераспределялась среди безземельных или малоимущих, имевших не более 8 га.

Новоселам выделяли наделы в пределах 10 га. В Литве землю получили 7099 батраков, 13008 безземельных крестьян, 7274 мелких арендатора, 3178 сельских ремесленников. Прибавку к своим участкам получили 41906 малоземельных крестьянских хозяйств. Нуждающимся выделяли кредиты для обзаведения сельскохозяйственным инвентарем и семенами.

В Латвии землю раздали 51762 безземельным крестьянам. 63% новых хозяев были батраками и сельскохозяйственными рабочими, 37% - арендаторами. Аналогичные преобразования проводились в Эстонии.

Были приняты меры для быстрого развития образования всех видов. К 1941 году в Литве имелось 186 тысяч неграмотных и 228 тысяч малограмотных в возрасте от 14 до 50 лет. Для распространения грамотности были созданы 8 народных университетов, а также школы, курсы, охватившие 120 тысяч человек.

Нет сомнения в том, что от этих экономических и социальных мероприятий выиграла значительная часть трудящихся города и деревни, особенно бедные и малоимущие. В то же время реформы вызывали яростное недовольство крупных промышленников и торговцев. Они переводили капитал за рубеж и прекратили пополнять товарные и производственные запасы. Сразу же после июньских событий началась ажиотажная скупка товаров и спекуляция ими. А вслед за этим возникли перебои в снабжении рядом продуктов.

Сопротивление оказывалось и аграрной реформе. Богатые землевладельцы прибегали к фиктивным разделам хозяйств между своими родственниками. С помощью угроз, запугивания, распространения провокационных слухов они старались удержать батраков и крестьян-бедняков от подачи заявлений на получение земли. Кое-где владельцы крупных хуторов стали разбазаривать или уничтожать скот, сельскохозяйственный инвентарь и урожай.

В то же время некоторые стороны новой жизни вызывали недовольство и среди тех, кто на первых порах горячо поддерживал свержение прежних режимов. Поскольку в условиях предвоенного 1940 года в СССР были приняты жесткие меры борьбы с нарушениями трудовой дисциплины, они были распространены и на Прибалтику. Как отмечали американские историки Р. Мисиунас и Р. Таагепера, на ряде предприятий происходили выступления рабочих против новых порядков. Так, в декабре 1940 года сотрудники фабрики “Красный Крулл” в Таллине объявили трехдневную забастовку протеста против нехватки товаров, жесткого распорядка труда и сверхурочных работ. Рабочие добились двухдневных рождественских каникул, которые к этому времени были повсеместно упразднены.

Хотя, как свидетельствовали Р. Мисиунас и Р. Таагепера, в Прибалтике “церковь не трогали”, были отменены религиозные праздники. “Начались вторжения в церковные службы “атеистических бригад”, очевидно, перевыполнявших свои планы”. В ответ многие католические священники развернули антисоветскую пропаганду. К ним присоединилась и часть местной интеллигенции.

Глухое сопротивление, переходившее в прямой саботаж, оказывали и многие государственные служащие, остававшиеся в системе управления со времен авторитарных режимов Пятса, Ульманиса и Сметоны.

Такая обстановка облегчала работу германской агентуры, активизировавшейся по мере подготовки к войне против СССР. 17 ноября 1940 года в Берлине был создан “Летувю активисту фронтас” (Фронт литовских активистов, или ФЛА). Руководство ФЛА засылало своих агентов в Литву. Признавая эти факты, Р. Мисиунас и Р. Таагепера писали: “Фронт планировал восстание к моменту начала советско-германской войны. В 1941 году ФЛА насчитывал 36 тысяч человек. В марте 1941 года были созданы антисоветские подпольные центры в нескольких литовских городах”.