Наш Современник, 2007 № 04

Подписание договора 23 августа 1939 года резко изменило обстановку, в которой развивалось германо-эстонское сотрудничество и расцветали химерические мечты о ключевой роли Эстонии в мировой политике. К. Н. Никитин писал, что “заключение между СССР и Германией пакта о ненападении произвело настолько ошеломляющее впечатление”, что эстонское правительство “буквально растерялось и чувствовало себя первое время совершенно дезориентированным. Правительство, столько времени подготовлявшееся к войне с СССР на стороне Германии, правительство, тайно подстрекаемое Англией к пропуску немецких войск через свою территорию, правительство, распространявшее и муссировавшее слухи о проснувшемся красном империализме СССР и об агрессивных планах СССР под видом “гарантий” о неприкосновенности прибалтийских стран, теперь вдруг увидело, что все его усилия в этом направлении оказались напрасными. Тщательно культивируемая и распространяемая в народе мысль о том, что Эстония… теперь, при наличии предстоящей схватки между Германией и СССР, приобретает значение фактора огромной важности, от которого зависит склонение в ту или иную сторону чаши весов при разрешении исхода предстоящей борьбы, вдруг потеряла всякую значимость, и все эти махинации, коими стремились “поднять дух” эстонского народа, обнажились во всей их мизерности. Получалось, что никаких гарантий СССР Эстонии не предлагал и предлагать не собирается и что Эстония может отстаивать свою самостоятельность сама… Для воображаемой эстонцами великой исторической миссии “вершителя судеб” двух больших государств надобности не было и раньше, а теперь и эта видимость отпала… Эта черствая действительность сильно обескуражила эстонские руководящие круги, лишила их мнимой роли и отняла надежду на скорый разгром ненавистного им коммунистического колосса, расправа с которым была им так близка и по вкусу. Советский Союз… вдруг как бы заново встал перед Эстонией в своей силе и мощи и заставил трезво взглянуть на окружающие события”.

Главнокомандующий эстонской армией генерал Лайдонер позже вспоминал, что сразу после заключения советско-германского договора о ненападении “Пятс предложил послать кого-либо из военных немедленно в Берлин, чтобы постараться узнать через военные круги, а если можно — через адмирала Канариса истину по этому вопросу. Я предложил послать туда полковника Маазинга, как наиболее известного Канарису. В тот же день или днем позже Маазинг вылетел в Берлин и очень быстро вернулся обратно. Особенных результатов он там не достиг, так как адмирал Канарис заявил ему, что относительно договора с Советским Союзом он ничего сказать не может. По возвращении из Германии Маазинг был настроен пессимистически. Во время доклада о результатах поездки в Берлин он заявил мне, что лучше было бы нам до заключения договора начать войну с СССР”.

Эстонское правительство, подчеркивал полпред Никитин в своей депеше в Москву, “было и остается враждебным Советскому Союзу. При всем стремлении эстонских правящих кругов говорить о войне нейтрально — их симпатии с Гитлером, с фашизмом”. В то же время, как отмечал К. Никитин, “фашистски настроенные круги (крупные промышленники и торговцы) в пакте о ненападении Германии с СССР видели измену со стороны Гитлера и, не стесняясь, говорили: “Продал, подлец!” Как указывал полпред, “развернувшиеся мировые события стратегически поставили Эстонию в такое положение, что она очутилась лицом к лицу и наедине с красным коминтерновским восточным соседом, который не только сейчас не заикается о каких бы то ни было гарантиях, а того и гляди захочет вдруг вернуть свою бывшую провинцию, если не всю, то по крайней мере пограничные районы, заселенные таким ненадежным и беспокойным в силу национальных со стороны эстонцев издевательств русским населением. Эта боязнь заставила их вновь гнать войска на эстонско-советскую границу и переносить часть укреплений, а частично и строить их заново, на левый берег реки Наровы”.

В то же время начало мировой войны прервало торговые связи Эстонии с рядом стран. Последовавшее ухудшение экономической обстановки заставляло и часть правящих кругов Эстонии задумываться о расширении сотрудничества с Советским Союзом. Подобные настроения широко распространялись среди различных слоев населения. Как отмечалось в отчете полпреда, эта “группа, довольно разнообразная по своему социальному положению, но ненавидящая немецкое прежнее баронство и хорошо помнящая их владычество, говорила, что они с большой охотой готовы пойти под власть СССР… Характерно поведение коммерсантов-евреев. Они открыто говорят: “Чёрт с ними, с магазинами, лишь бы пустили в Россию, всё отдадим, мы просто устали жить…”. О простом рабочем классе и пограничном русском трудовом крестьянстве не говорю. У этих настроение определенное, хотят жить с СССР”.