Наш Современник, 2007 № 01

Начавшаяся после войны кампания по укреплению советского патриотизма, преодолению низкопоклонства перед Западом к концу 1948 г. стала приобретать заметно выраженный антиеврейский оттенок. Если поначалу “низкопоклонниками” и “космополитами” представлялись приверженцы определенных направлений в науке (школы академиков А. Н. Веселовского в литературоведении²⁷, М. Н. Покровского в истории²⁸) без различия национальности, то со временем среди них стали все чаще фигурировать еврейские фамилии. Происходило это, скорее, по объективной причине. Евреи, как исторически сложившаяся диаспора Европы, издревле занимали прочные позиции в области интеллектуального труда. После Октябрьской революции они были представлены в советской интеллигенции во много раз большим удельным весом, чем в населении страны²⁹, и активно участвовали в политической и идейной борьбе по разные стороны баррикад. Это давало основания представителям одной из сторон для жалоб на опасное “засилье” евреев в политической и культурной жизни, на национальные “перекосы”, “кадровое неблагополучие”, “засоренность кадров” в различных учреждениях и организациях³⁰.

В такой ситуации любые сколько-нибудь значительные по количеству участников идеологические баталии и давление на “интеллигентиков” со стороны власти представали как некое ущемление еврейской национальности. В том же направлении “работали” довольно простые соображения: США стали нашим вероятным противником, а евреи там играют видную роль в экономике и политике. Израиль, едва успев родиться, заявил себя сторонником США. Советские евреи, имеющие широкие связи с американскими и израильскими сородичами и в наибольшей степени ориентированные со времен войны на развитие экономических и культурных связей с буржуазными странами Запада, — “потенциальная агентура американского влияния”³¹. В декабре 1952 г., когда подозрения такого рода достигли высшей точки, И. В. Сталин говорил: “Любой еврей-националист — это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США… Они считают себя обязанными американцам”³².

В 1946 г., когда подобные настроения еще только набирали силу, обращают на себя внимание выводы созданной по личному поручению Сталина комиссии в составе А. А. Кузнецова, Н. С. Патоличева и М. А. Суслова по обследованию и изучению деятельности Совинформбюро. Они были сформулированы в записке от 10 июля и содержали констатацию о “недопустимой концентрации евреев”³³ в учреждении, неудовлетворительно ведущем нашу пропаганду за рубежом. В Постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) “О работе Совинформбюро” от 9 октября отмечено, что оно “фактически устранилось от разоблачения антисоветских происков реакционных кругов империалистических стран”³⁴. Эти констатации стали едва ли не первым предвестником грядущей кампании борьбы с космополитизмом.

Кампания приобрела масштабные формы вскоре после арестов активистов Еврейского антифашистского комитета (ЕАК)³⁵. Преследование комитета перешло в активную фазу со времени гибели (январь 1948 г.) его руководителя С. М. Михоэлса³⁶, подозревавшегося в попытках использовать дочь Сталина Светлану и ее мужа Г. И. Морозова в корыстных интересах евреев. Особое негодование Сталина вызвало то, что по каналам ЕАК в США транслировались слухи о его виновности в гибели жены Надежды Сергеевны и других родственников. В этой связи в конце 1947 г. были арестованы сотрудники академических институтов И. И. Гольдштейн и 3. Г. Гринберг, “изобличившие” родственников Сталина по линии жены — А. С. Аллилуеву, Е. А. Аллилуеву, ее второго мужа Н. В. Молочникова и дочь от первого брака К. П. Аллилуеву как источник “клеветнических измышлений по адресу членов правительства”³⁷. В записке МГБ от 28 марта 1948 г. утверждалось, что руководители ЕАК являются активными националистами и проводят антисоветскую националистическую работу, особенно проявившуюся после поездки С. М. Михоэлса и И. С. Фефера в 1943 г. в США, где они вошли в контакт с лицами, связанными с американской разведкой^38.

С деятельностью ЕАК было решено покончить после приезда в Москву в сентябре 1948 г. израильского посланника Голды Меерсон (Меир) и ряда восторженных встреч, устроенных посланнице недавно возникшего государства Израиль (провозглашено 14 мая 1948 г. на основе решения Генеральной Ассамблеи OOН ot 29 ноября 1947 г.)³⁹. Особую настороженность руководителей СССР вызывала готовность многих советских евреев переселиться на историческую родину или отправиться добровольцами на войну израильтян с арабами. Все это было расценено как измена социалистической Родине⁴⁰. Не нравились Сталину дружеские отношения, завязавшиеся у Меерсон с женой Молотова П. С. Жемчужиной, ее заинтересованное участие в делах ЕАК⁴¹.