Наш Современник 2006 #1

— Так что же — готы десятилетиями жили в пещерах, как семь подземных королей? — спросил озадаченный Звонарев.

— Не обязательно, — пожал плечами Пепеляев. — Они могли и как Буратино с друзьями — спуститься в пещеру и выйти на поверхность далеко от своей крепости, у моря, за каким-нибудь горным хребтом. У них под Крымом было что-то вроде метро, понимаете? Полагаю, что за определенную мзду готы водили этими коридорами и другие племена. А то их слишком много было — появляющихся и внезапно исчезающих из Крыма. Но я нисколько не сомневаюсь, что готы могли жить в пещерах типа Кизил-Кобинской до нескольких месяцев. Там подземные реки, озера, водопады по двадцать метров! Надо — могли жить и годы. А потом снова поднимались на поверхность, и готские красные девы пели на берегу синего моря, звеня русским златом. Купленным у нас за оружие, которым мы добывали себе честь, а князьям славу. Между прочим, славянское слово “меч” происходит от готского “меки”. А может быть, надо было поменяться с готами ролями? Оставить им оружие, а самим петь и звенеть златом? Когда на тебя мчится локомотив истории, лучше отойти в сторону. Неважно, что не везде есть пещеры. Они всегда есть во времени. Нужно найти свой подземный ход истории, свою Троянову тропу. Тайными коридорами можно уходить не только от преследующего тебя врага, но и, например, переходить из одной общественной формации в другую, без крови и мук. Какой, скажем, общественный строй был у крымских готов? Да какой надо, такой и был — в зависимости от обстоятельств.

— Теперь понятно, почему зарубили вашу диссертацию, — сказал Алексей.

— Ну, в ней, как сами понимаете, я высказывался не так откровенно, как с вами, но общий смысл был именно такой.

— Где же теперь ваши готы?

— Заплутали в коридорах истории, — осклабился Пепеляев. — Может, еще появятся? Впрочем, они и так много жили для народа, не имевшего своей государственности. Жили — не тужили. — Он приблизил свое лицо к лицу Звонарева и тихо сказал, обдав табачным перегаром: — А чтобы вы поняли, что я не шучу, я предлагаю вам совершить закрытую экскурсию в готский подземный ход. Хотите?

— Конечно! — воскликнул Алексей. Слово “закрытый” тогда означало “для избранных”. От предложений, где фигурировало это словечко, как правило, не отказывались. Были “закрытые” киносеансы, спектакли, концерты, распродажи и тому подобное. Доходило до смешного: например, художник, желавший заманить публику на открытие выставки, объявлял ее “закрытой”. — А куда нужно ехать?

— Никуда. Я же говорил вам: они под Крымом везде. В том числе и здесь, в Ялте.

— Да что вы говорите! И когда экскурсия?

— Ну, экскурсия, как сами понимаете, не плановая. Нужно, чтобы собрался надежный народ. Подойдите ко мне послезавтра сюда же, в шесть вечера. Но не исключено, что я вас сам найду. Вы где остановились?

Звонарев сказал.

— Это будет стоить тринадцать рубликов. Согласны?

— Однако! — воскликнул Алексей. В ту пору пешие экскурсии не стоили и рубля.

— Ну, вы же понимаете, что это не совсем обычная прогулка. Это как в “Сталкере”: много людей собирать нельзя. А чтобы провести их к подземному ходу, мне тоже надо кой-кому платить. И рискую я немало. Но вам как студенту, так и быть, сделаю скидочку. Десять. По рукам?

Ударили по рукам.

Звонарев, дивясь обилию неожиданных, странных встреч, выпавших на его долю в последнее время, погулял еще по набережной, потом узнал у прохожего, как добраться до дома-музея Чехова, и пошел длинной Пушкинской улицей к автобусной остановке. Прямо посередине улицы шумела в каменных берегах мутная речка Учан-Су. Очевидно, подумал Алексей, и водопад под тем же названием сейчас в самой силе и на него стоит съездить посмотреть. У Историко-литературного музея увидел он вывеску: “Преступления инквизиции. Выставка средневековых орудий пыток”, посмеялся (уж очень тема выставки подходила для курорта), но решил, что это тоже надо посмотреть. Правда, выставка открывалась только через несколько дней. Вскоре дошел он до серого костела, во дворе которого стояла стайка пожилых туристов, лопочущих то ли по-польски, то ли по-чешски, и тут сообразил, почему орудия инквизиции выставляются по соседству, а не в каком-нибудь другом месте. Это была, так сказать, наглядная антирелигиозная пропаганда. Алексей двинулся дальше, к кинотеатру “Спартак”, и тут столкнулся с девушкой в короткой черной дубленке с опушкой, которая пристально и, кажется, с удивлением взглянула на него, морща лоб. Он буркнул: “Извините”, сделал несколько шагов, оглянулся на ходу. Девушка по-прежнему стояла и смотрела ему вслед с тем же удивлением в глазах. “А ведь я ее тоже где-то видел! — сообразил Звонарев. — Причем совсем недавно. Может, это одна из вчерашних путан? Нет, она явно моложе. Да и в лице нет ничего… эдакого. Наверное, я ее видел в Москве. Но где? В Литинституте? Нет, наших я всех знаю”. И тут он вспомнил, где ее видел.

Это была дочь полковника Трубачева. Юная “Марина Влади”.