Наш Современник, 2006 № 07

Исследование таких фундаментальных вопросов невозможно без твердой методологической основы. Кузьмин всегда подчеркивал, что исходить надо из существующей исторической проблемы, знание о которой сформировано (или подготовлено) предшествующими поколениями историков. И конечно, обязательным условием является объективность.

Основы любого мировоззрения закладываются в детстве. Аполлон Григорьевич родился в рязанском селе с поэтичным названием Высокие Поляны. По словам А. Г. Кузьмина, он застал еще ту старую деревню, дух которой не смогла убить ни столыпинская реформа, ни коллективизация, ту деревню с ее трепетной связью между человеком и землей, на которой он живет, с ее удивительными архаичными обрядами и фольклором. Поэтому позже он так любил творчество Николая Рубцова, его слова: “С каждой избою и тучею, / С громом, готовым упасть, / Чувствую самую жгучую, / Самую смертную связь”.

С детства историк впитал общинный дух сознания того, что коллективом жив человек. В деревне человек рано взрослеет и приучается к труду — он сознает свою ответственность перед всем миром и природой, которая его кормит. Любой крестьянин чувствует и понимает свою связь со Вселенной, ощущает себя своеобразным микрокосмом в макрокосме. Именно это знание впоследствии помогло Кузьмину как историку в создании концепции Земли и власти. Как таковая концепция была не нова — еще славянофил Константин Аксаков в первой половине XIX в. настойчиво указывал на то, что именно крестьянской общине обязана Россия своим существованием, и писал о возникшем после петровских реформ расколе между народом (то есть этой самой общиной — “Землей”*) и властью. Но если у славянофилов дальше стихийной гипотезы дело не шло, то А. Г. Кузьмин попытался вывести ее на уровень научно-философского понимания, показав, что в русском общинном укладе и проступало то самое гражданское общество Гегеля, которое ныне почему-то отождествляют с “взаимоотношениями свободных индивидов в условиях рынка и демократической… государственности” и “игрой индивидуализма”.

В любом государстве общество отделено от власти с ее военно-бюрократическим аппаратом, и стабильность государства поддерживается своеобразным взаимовыгодным сотрудничеством социума и властных структур. Но если в Европе гражданское общество выросло в результате становления буржуазных отношений, с цеховых организаций купцов и ремесленников, то в России власть изначально вынуждена была считаться с сильной общественной организацией — славянской территориальной (соседской) общиной.

В попытках сформулировать российскую национальную идею всегда нужно помнить, что община в течение тысячелетия воспитывала и определяла русский национальный характер. Как писал А. Г. Кузьмин, “наблюдения над историей всех стран и континентов показывают, что менталитет народов складывается веками и тысячелетиями как своеобразное (чаще всего неосознанное) подчинение определенным формам общежития”*.

Очень важно отметить, что и в средневековой Руси, и в Российской империи община (а не индивид) являлась субъектом права, а до закрепощения крестьян она сама распоряжалась своей земельной собственностью. Именно поэтому в России и не приживалась частная собственность на землю — земля считалась как бы ничьей, от Бога, крестьянин владел ей лишь потому, что обрабатывал ее. В менталитете Руси община и земля нераздельны, и поэтому каждый крестьянин имеет право возделывать ту землю, на которой живет. Поэтому же на Руси не было феодальных отношений в классическом западноевропейском понимании (вассал — сюзерен): князь не мог пожаловать то, на что сам не имел права.

Специфика коллективного ведения хозяйства обусловила развитие системы власти “снизу вверх”, путем выборов и представительства. Институты самоуправления и общественного контроля над властью были неотъемлемой частью структуры Древнерусского государства, да и Московской Руси: вече, избираемые посадники и тысяцкие, земские соборы XVI-XVII вв.

В древнерусских землях за несколько веков сформировались взаимоотношения между Землей и властью, устанавливались своеобразный “паритет” и распределение полномочий, где основной функцией князя была защита Земли от внешних врагов, а также суд по наиболее сложным делам, которые могли вызвать раскол в обществе. Но князь и его дружина как сила, внешняя по отношению к Земле, объективно вступали в противоречие с ее интересами. В постоянной борьбе чаша весов склонялась и в ту и в другую сторону. Интересно, что наивысшего экономического и культурного расцвета древнерусские земли достигли в эпоху так называемой “феодальной раздробленности”, когда, как отмечал Кузьмин, городское самоуправление возвысилось над княжескими притязаниями. Князя тогда приглашали, не считаясь с едва установленным династическим порядком, и изгоняли, если он не оправдывал ожиданий. Так, Андрей Боголюбский, избранный на вече, был убит после ряда крупных военных провалов и попыток усиления княжеской администрации, которые сопровождались произволом.