Наш Современник, 2004 № 09

Ситуацию усугубляет то, что элита информатизированного общества, то есть общества, в котором технологии формирования сознания применяются широко, значительно уже элиты обычного. Это вызвано технологическими причинами: одновременной небывалой мобильностью и концентрацией ресурсов. Классический пример — современный фондовый рынок. Изменение сознания буквально сотни его ключевых игроков способно изменить всю финансовую ситуацию в мире.

Таким образом, традиционные общественные управляющие системы в условиях глобализации в силу вполне объективных и не устранимых в обозримом будущем причин драматически снижают свою эффективность и все хуже справляются даже с рутинными, повседневными функциями.

Кризис неразвитого мира

 

Угроза глобальной стабильности, связанная с кризисом управляющих систем, усугубляется тем, что в условиях глобализации разрыв между развитыми странами и остальным миром приобрел технологический характер и в сложившейся парадигме мирового развития стал непреодолимым.

Оформление технологического разрыва обусловлено четырьмя основными группами факторов.

Прежде всего это обособление во всех странах групп людей, работающих с “информационными технологиями”, в “информационное сообщество”. Оно неизбежно ведет к постепенной концентрации этого сообщества (в силу материальных, — в том числе потому, что интеллект, хотя и выживает, но не воспроизводится в бедности и опасности, — и интеллектуальных факторов) в наиболее развитых странах.

Вторым фактором формирования технологического разрыва являются так называемые “метатехнологии” — кардинально новый тип технологий, само применение которых принципиально исключает возможность конкуренции с разработчиком. Это своего рода плата за допуск к более высокой эффективности.

Наиболее ранний пример “метатехнологий” — системы вооружения со скрытыми и неустранимыми системами “свой-чужой”, что исключает их применение против страны-разработчика, проект сетевого компьютера (рассредоточение его памяти в сети дает разработчику всю информацию пользователя) и современные технологии связи, позволяющие анализировать в он-лайновом режиме все телефонные сообщения Европы (вялотекущий скандал вокруг системы “Эшелон” вызван именно коммерческим использо­ванием результатов этого анализа). К этой же категории относятся технологии форми­рования сознания, нуждающиеся в постоянном обновлении (так как сознание быстро привыкает к внешнему воздействию и прекращение обновления механизмов этого воздействия может привести к потере управля­е­мости).

Третья причина формирования технологического барьера — изменение ключевых ресурсов развития под воздействием информационных технологий: это уже не пространство с жестко закрепленным на нем производством, а в первую очередь мобильные финансы и интеллект. Соответственно, эффектив-ное освоение территории — уже не оздоровление находящегося на ней общества, но, напротив, обособление и изъятие его финансов и интеллекта (обычно в результате кризиса). Прогресс развитого общества идет за счет деградации “осваиваемого”, причем масштабы деградации, как всегда при “развитии за счет разрушения”, превосходят выигрыш развитого общества.

Так глобализация изменяет характер сотрудничества между развитыми и развивающимися странами: созидательное освоение вторых первыми (бывшее содержанием как основанной на политическом господстве “английс­кой” модели колониализма, так и основанной на экономическом контроле “американской” модели неоколониализма) уступает место разрушительному освоению при помощи изъятия финансов и интеллекта. Именно осмысление реалий и последствий этого перехода породило понятие “конченых стран” (политкорректно именуемых “упавшими”), безвозвратно утративших не только важнейшие — интеллектуальные — ресурсы развития, но и способность их воспроизводить.

Наконец, четвертой причиной возникновения технологического разрыва между развитыми странами и остальным миром является формирование глобальных монополий, ограничивающих, а то и полностью блокирующих передачу технологий, в том числе и при помощи института защиты интеллек­туальной собственности, который во многом выродился в инструмент прикрытия и обоснования жесточайшего злоупотребления монопольным положением.

В силу изложенного неразвитые страны не имеют ресурсов для успеха; обреченность концепции “догоняющего” развития (в частности, после работ В. Иноземцева) не заслуживает даже обсуждения. Конкуренция из механизма воспитания и развития слабых обществ выродилась в механизм их уничтожения.

Таким образом, пока глобальные СМИ обеспечивают широчайшее распространение по всему миру стандартов потребления развитых стран, вызванное той же самой глобализацией ужесточение конкуренции убеждает все более широкие массы людей в принципиальной недоступности распространяемых стандартов не только для них, но и для их детей и внуков.