Наш Современник, 2004 № 05

Публикация писем в журнале “Даугава” в 1990 году “пришлась на время, — пишет Азадовский , — когда рушились устои советской Империи и многие правовые и даже моральные нормы казались в тот исторический час не столь безусловными, как несколько лет назад.... История, увы, нередко разъединяет мораль и право, особенно в “судьбоносные” времена”. Изящно сказано! Только если отбросить весь словесный флёр и называть вещи своими именами — за этой фразой стоит утверждение права на подлость и пре­небрежение элементарной человеческой нравственностью, если впереди маячит цель, которую необходимо достигнуть. Тут годится и постулат: “время все спишет”. Оно, дескать, виновато, а не подлецы, грязные дела творящие.

От частного факта переписки Азадовский переходит к широким обобщениям. “Открыто, во весь голос заявил о себе антисемитизм (серия статей в “Нашем современнике”, “Русофобия” Шафаревича и др.) — это о времени “перестройки”. “Виктор Астафьев тяжело и, как выяснится, неизлечимо страдал ксенофобией” — это о писателе, которому в начале статьи была отпущена порция похвал, словно сквозь зубы. Вообще термины “антисемитизм”, “ксенофобия”, “национализм” горохом рассыпаны по статье “Переписка из двух углов Империи”, что волей-неволей заставляет поставить ее в один ряд с творениями Авербаха, Лелевича, Сосновского, Луначарского и прочих неистовых ревнителей 20-х годов. Сплошь и рядом встречается применительно к Астафьеву словечко “юродство”, оно же, кстати, довольно часто употребляется на страницах книги Азадовского “Жизнь Николая Клюева”. Поистине, человек, держащий камень в кармане, неспособен поверить в искренность даже собственных героев. Везде мерещится подвох, игра, маскарад.

А дальше начинается самое интересное. “Астафьев умер в 2001 году, пережив Эйдельмана на двенадцать лет, то есть на целую эпоху, которая, как бы ее ни называть (“переходной”, “ельцинской” или “реформенной”), оказалась для нашей страны великим очистительным потрясением”. Вымирание русского народа (почти по миллиону в год), унижение 25 мил­лионов русских людей, ставших “негражданами” в национальных республиках, разгул воровства, уголовщины и наркомании, десятки миллионов живущих за гранью нищеты — при том, что в руках 10 % собственников, преиму­щественно еврейского происхождения (подтверждением служит хотя бы нашумевшая статья Радзиховского “Еврейское счастье”), сосредоточена большая часть общенародного богатства, накопленного за годы “злосчастной” советской власти — все это для Азадовского “очистительное потрясение”! Естественно, каждый несогласный с подобным “очищением” оказывается в его глазах сторонником “десятилетий государственных репрессий, унижений, надругательств и геноцида” . Кстати, пишущий об “испепеляющей и бесконечной ненависти, которой и поныне пылают друг к другу бывшие “братья”: армяне и азербайджанцы, русские и кавказцы, русские и молдаване”, мог бы сообразить, что все это — тоже следствие “очистительного потрясения”.