Наш Современник, 2004 № 01

Ну заметили бы вы Хакамаду на улице? Нагловатая дамочка с навязчивой одесской манерой умничать, самоуверенная мастерица торгового “бизнеса” местечкового масштаба. Сидела бы она в своем кооперативе и доныне считала дебет и кредит приватизированных народных богатств, в перерыве обедая пакетом обезжиренного йогурта. Но вот взобралась на экранный пьедестал, не сама, конечно, единоплеменники подсадили, и превратилась в глубокомыс­ленного политика, в думского вице-спикера, почти что в нашу родную мать и строгую учительницу жизни.

Увеличительная телелинза, наведенная на исполнителя монологов — телеком­ментатора, депутата, президента, банкира, удивительным образом умножает объем мозгов и значимость слов всякого, на кого умело наведена. Вспомним, как подавали с экрана речи больного и пьяного Ельцина в бытность его президентом России: вырезали несуразицы и глупости, произнесенные им “не в себе”. И эти отредактированные монологи выдавались за тронные слова, которые, представьте, многих брали за душу! А как его осудить, если он говорит, а ты молчишь, ты же подсознательно оказываешься в роли сына пред очами строгого отца. А разве отца выбирают, разве отца можно осудить? Вот так волшебная линза телеэкрана делает из лилипута Гулливера. И мелкотравчатые грызловы, слиски, райковы и лукины предстают на телеэкране могутными, авторитетными, неукротимыми златоустами.

…Ток-шоу представляет собой диалог — ведущий или ведущие расспра­шивают приглашенного на передачу гостя или гостей. Зритель, наблюдающий беседу на экране, — это третья, созерцающая действо сторона. Кажется, столкновение мнений, горячие споры, резкие возражения дают наблюдателю возможность выбирать, с кем согласиться и кого поддержать. Спорщик и неслух наверняка уловит в гвалте полемики мнение по душе. Но свобода выбора одного из двух или нескольких мнений здесь также иллюзорна, и вот почему. Вы, наверное, обращали внимание, что в ток-шоу обязательно присутствуют зрители, плотным кольцом окружающие собеседников. Ауди­тория эта по большей части молодежная (набрана из студентов) или женская (где добывают такое количество праздных домохозяек, неведомо). Вот с этой аудиторией, с ее мнением, ее чувствами, ее впечатлением и сливается душой и сердцем зритель. Не каждый, конечно, но психологи установили, что треть человечества непременно хочет быть как все, не отстать от других, подпевать общему хору.

Нa автоматическом присоединении телезрителя к зрительской аудитории ток-шоу и строится расчет программирующих нас политтехнологов. Ведь мнение зрительской аудитории ток-шоу абсолютно управляемо. К примеру, на передаче В. Познера “Времена” существует негласная договоренность ведущего со зрителями на трибунах, окольцовывающих ток-шоу: рядом с видеооператором стоит человек-суфлер, на которого время от времени взглядывают трибуны, и этот человек хмурится, возмущается, подсмеивается. А главное, первым начинает аплодировать в нужных по сценарию местах. И трибуны вслед за ним и хмурятся, и возмущенно протестуют, и хохочут, всплескивая руками, и прежде всего дружно подхватывают аплодисменты, давая звучащему на арене мнению нужную манипуляторам эмоциональную оценку. И мы, продавливая свои диваны у телевизоров, не по своей воле, а исключительно под диктовку суфлера хмуримся и возмущаемся, хихикаем и аплодируем. Один мой знакомый, будучи приглашенным на “Времена” к Познеру, заметил манипуляции. Убедившись, что трибуны кидаются хлопать в ладоши по звуку первого хлопка, он принялся хлопать в “неурочный час” и “увел” за собой трибуны. Они азартно аплодировали словам, в ответ на которые, по замыслу Познера, должны были топать ногами. Конфуз был полный…