Наш Современник, 2004 № 01

Как бы странно это ни звучало из уст монаха, причина видится в том глубоком духовном кризисе, который переживает наша Церковь, несмотря на видимое ее процветание. Здесь следует отметить, что имеется в виду не мистическое Тело Христово — общность в духе людей, стремящихся исполнить Евангелие, а организационная структура, именуемая Русской Православной Церковью, в свою очередь, не состоя в которой, невозможно быть причастным Церкви мистической. (Так как в Русской Православной Церкви мы через крещение становимся православными христианами и получаем спасительные Таинства.)

Русский народ, как и другие православные народы — греки, сербы, румыны… — действительно, в какой-то своей части народ-богоносец. В той своей части, которая в истинном духе исповедует Православие.

Если же формулировать точнее, то общность людей нельзя назвать народом, когда она объединена только по признаку крови и языка и связана определенными экономическими отношениями. Такое сообщество будет просто племенем, народностью. Народом же становятся люди тогда, когда их соединяет общая вера или идея. Вера может быть истинной или ложной, идея — высокой или эфемерной, но только на их основе формируется народ. Эта вера или идея сплачивает богатых и бедных, простых тружеников и власть предержащих, заставляет самые разнородные слои общества чувствовать себя единым организмом.

Для русских такой сплачивающей основой явилось Православие. Со времен Крещения Руси Православная Церковь указывала русским людям ориентиры в жизни, воспитывала их характер, определяла православный взгляд на происходящие в мире события, в соответствии с которым человек вырабатывал свое мировоззрение. На все важные вопросы русский искал и находил ответы у своего духовника. То есть именно Церковь формировала из него, по существу своему, русского человека. Русского — по духу... По православному духу...

По сути, неправославный человек русским перестает быть, если он даже родился от русских родителей. И, наоборот, русским можно стать, будучи православным. Сколько в нашей истории было настоящих русских — немцев, татар, мордвы, даже евреев... Во многих из нас какой только крови нет... А разве мент, цена которому сто рублей, — русский? Какая бы у него рязанская морда ни была... Или чиновник, продающий Россию за сто тысяч... Или чудовище на сцене, имеющее вполне русскую фамилию... Русский — это звание, которое нужно еще получить... Даже морфологически “русский” — прилагательное, а не существительное, которыми обозначаются все остальные народы. Не бывает арабских, французских или японских... (Поэтому неприятие мною пришельцев лежит не в расовой, а в религиозной плоскости.)

Сейчас же мы, называющие себя русскими, по существу, единым народом уже не являемся. Подразделяемся мы теперь на собственно русских, то есть исповедующих Православие или хотя бы придерживающихся его традиций, и прочих “еврочеловеков”.И это разделение началось не в послереволюционный период, как многие себе это представляют, а гораздо раньше. Хотя, конечно, основное отпадение произошло в это время.

У Православной Церкви и русского народа и враг общий — это враг всего рода человеческого, который и есть, по сути, вдохновитель борьбы против них. Враг Церкви не ставит своей целью Ее полное уничтожение, зная, что это неосуществимо, так как “врата Адовы не одолеют Ее”, и, даже в малом числе, пребудет Она до конца времен. Целью своей он ставит — увести от Нее как можно больше Ее чад, используя самые хитроумные методы, что он на протяжении всей истории и делал, увлекая целые народы в различные ереси, прельщая их всевозможными теориями. Русский же народ всегда отличался истовостью в вере, тщательным соблюдением канонов и, самое главное, преемственностью Предания, что позволяло ему сохранять чистоту Православия, несмотря на многовековую борьбу против Него. Даже Синодаль­ный период Церкви, когда она была превращена, по существу, в департамент религии и управлялась открытыми масонами, не смог выхолостить истинно христианский дух русского православного народа. Поэтому одной из главных задач врага было прервать эту преемственность — уничтожить как можно больше живых носителей Православной традиции, устроить духовную пустыню, чтобы потом “на чистом листе бумаги написать новые иероглифы”. Именно в этом заключалась главная цель революции и последовавшего за ней истребления миллионов русских людей.