Наш Современник, 2003 № 12

Народ в массе своей не различает менеджеров и предпринимателей, предпринимателей и спекулянтов. Для него они все одинаковые, все, мягко выражаясь, хапуги и жулики. В послереволюционной России отечественных предпринимателей выбили одними из первых (после священства и офицер­ства). Между тем предпринимательская жилка — это такой же Божий дар, как и любой другой талант, заставляющий писателя писать, офицера служить, учителя учить, а строителя строить. И пока живы люди, он, предприниматель, неистребим, хотя талант этот может быть загнан в самые глубины нашего сознания, может таиться под ликом других профессий и реализовываться в самых разных сферах. Сколько учителей и медиков сегодня ушли в торговлю и нашли там свое настоящее призвание?! И, наверное, к лучшему для всех. Покойный окулист Федоров реализовал свой дар бизнесмена в медицине. Кто-то это делает в политике и т.д. Само по себе предпринимательство, как и всякий другой талант, не имеет заведомо положительного или отрицательного заряда. Талантливым может быть и злодей, и порядочный человек. Мне известен совершенно беспринципный и безнравственный бизнесмен, вернее сказать, делец, преуспевающий во всем, за что ни возьмется, и, безусловно, наделенный талантом. Он брался за самые, казалось бы, безнадежные, подчас сомнительные предприятия, требовавшие и значительных вложений, и больших усилий, и специальных знаний, и добивался цели. Имея звучную литературную фамилию, он, при совершенно заурядной наружности, взял в жены необыкновенной красоты девушку, а потом преспокойно с ней расстался, когда этого потребовали интересы его “дела”. Так же он поступал и с компаньо­нами, не только “кидая” их, но и попросту обворовывая, будучи уверенным в собственной безнака­занности. Типаж, напоминающий комедийного Загорец­кого, но тем, кому приходилось сталкиваться с ним по работе и в жизни, было не смешно. В результате он остался один: без друзей, без семьи, но, похоже, этим не тяготится и вполне успешно (если измерять успех в деньгах) развивает свой бизнес. И дело здесь не в предпринимательстве как таковом – подобные примеры известны всем и в любой профессии. Талант, как источник: хоть затаптывай его – он все равно пробьется. Но если он не одухотворен, если он безнравственен, то этому мутному источнику никогда не стать “живой водой”.

Куда делись “теневики” в 90-е годы? Могу предположить, что многие из них превратились в консультантов и менеджеров при вчерашних комсо­мольских функционерах, часть из которых стала, как Вы правильно заметили, олигархами. Другая часть разорилась, не выдержав конкуренции с более крупными и властными “прихватизаторами”. А третья (не большая ли?) легализовала свою деятельность в рамках существующего правового поля.

 Вообще советский “теневик”, как и вся социалистическая экономика, возможен был только в СССР. (Нынешний “теневик” — это совсем другое дело!). Вспомним Райкина: кто в первом ряду сидит? Товаровед! Скажем, что значила в то время модная одежда, дубленка, например? Она превра­щалась не только в символ материального благополучия, но и, как диплом о высшем образовании, давала права на своего рода советский дворянский титул. Не “першингами”, а потертыми джинсами пробили окаянные супостаты первую брешь в обороне советской идеологии. Знаменательно, что сегодня в джинсах и кожаных куртках ходят, как и на Западе, самые небогатые слои населения, включая и бомжей.

 Советский “теневик” работал не за деньги, а за карьеру и реальные блага. Формула хозяйственной жизни того времени: товары, услуги, положение – за другие товары, услуги, положение. В этой ситуации значение денег было минимальным. Деньги теряли свой первозданный экономический смысл и превращались в “деревянные”. Это был тот же феодализм с его натуральным обменом. Тот “теневик” жил в сложившейся системе, и другая ему была не нужна. Он имел “дефицит” и через него имел все. Система ушла, на ее место пришла другая, сформировался рынок, появился товар, понадобились не услуги, а живые деньги. А где деньги, там и банкиры с менеджерами и брокерами.