Наш Современник, 2002 № 10

“Екатеринбург — бойкий промышленный город уже сибирского склада (выделено мной. — Н. К. ). Здесь нет чиновничества, как в других городах, дворянство не играет никакой роли, зато всем ворочают промышленники... Сибирь не знала крепостного права, и настоящие “господа” попадают туда только в качестве администраторов, на особых основаниях или по независящим обстоятельствам. Во всяком случае, вся Сибирь — промышленная, купеческая сторона, и Екатеринбург является ее первым аванпостом”.

Итак, Екатеринбург, по мнению писателя, это не только уже не совсем уральский, а больше сибирский город. И Мамин-Сибиряк, пожалуй, прав, если смотреть на вопрос и с географической точки зрения: ведь уже станция Хрустальная, находящаяся на семнадцать километров западнее Екатеринбурга, считается первым азиатским (а значит, и сибирским) населенным пунктом. А с Екатеринбургом у Дмитрия Наркисовича связано очень и очень многое: здесь он учился, жил, сформировался как писатель, здесь были созданы обессмертившие его имя романы “Приваловские миллионы”, “Горное гнездо”, “Три конца”, “Дикое счастье”, значительная часть четырехтомного сборника “Уральские рассказы”, циклы очерков “От Урала до Москвы”, “От Зауралья до Волги”, “Золотое гнездо”, пьеса “Золотопромышленники” и др. А коль град этот, по Мамину, из числа сибирских, то и псевдоним “Сибиряк” органически вписывается в бытийную канву писателя.

 

2. Многотрудный зачин

 

 

Там, на Урале, должно быть, все такие: сколько бы их ни толкли в ступе, а они все — зерно, а не мука. Когда, читая его книги, попадаешь в общество этих крепышей — сильных, цепких, устойчивых черноземных людей, — то как-то весело становится...

А. П. Чехов о Д. Н. Мамине-Сибиряке

 

“Мое детство прошло в далекой глуши Уральских гор, захватив последние годы сурового крепостного режима, окрашенного специально заводской жестокостью”, — так несколько “по-казенному” вспоминал Дмитрий Наркисович свое родовое гнездо — поселок при Висимо-Шайтанском заводе, где он появился на свет 25 октября 1852 года в семье священника Наркиса Матвеевича Мамина.

Поселок, где родился и провел детство будущий писатель, находился в сорока трех километрах от Нижнего Тагила, а население его составляло немногим более двух тысяч человек. Жители поселка — из раскольников-староверов и вывезенных Демидовыми крепостных крестьян из Тульской и Черниговской губернии — селились вокруг поселкового пруда тремя отдельными поселениями (об этом подробно рассказано в романе “Три конца”): старообрядцы — по левую сторону пруда, крестьяне-туляки — по правую, а черниговцы — по правой стороне реки Висим. Все взрослое мужское население поселка трудилось на железо­делательном заводе, в кузнице, на меховой фабрике, на платиновых, золотых приисках и на заготовке дров, зарабатывая по десять-двенадцать рублей в месяц (для сравнения: управляющий заводом получал пятьдесят две тысячи в год). Рабочий день длился до 15 часов. Тяжелый труд жителей поселка — со многими из которых юный Митя был хорошо знаком — видимо, и послужил поводом тому нелестному отзыву о “заводской жестокости”, что приведен в начале главы. Впрочем, любознательному мальчику доводилось наблюдать не только картины изнурительных работ земляков. Окружающая природа поселка с зелеными зубчатыми горами, бойкими горными речками навсегда запала в душу впечатли­тельного ребенка, способствуя формированию его светлого, поэтического миросозерцания, а изобилующий яркими пословицами и поговорками сочный образный язык будущих маминских произведений (“настоящие слова”, по определению Чехова) несомненно почерпнут не из словарей, а из кладовой живых речений обитателей его родного гнездованья.

Родители Д. Н. Мамина-Сибиряка — Наркис Матвеевич Мамин и Анна Семеновна Степанова — из исконных уральцев (писатель у предков по отцовской линии отмечал башкирские корни, а по материнской — называл наследников плененного при Полтавской битве шведа, впоследствии посланного “Петром Великим на Урал для насаждения горного дела”). Наркис Матвеевич, окончивший в 1848 году Пермскую духовную семинарию и переведенный летом 1852 года священником в церковь Висимо-Шайтанского завода, относился к тем священнослужителям, интересы которых отнюдь не замыкались клерикальными рамками, и в меру возможностей всегда стремился не только “следить за всеми движениями и проявлениями просвещения и прогресса”, приобщая к тому и своих детей, но и практически способствовать просвещению жителей поселка, в частности, организовал для детей своего прихода школу, в которой, кстати, прошли обучение и оба его сына: старший Николай и Дмитрий. Мать будущего писателя Анна Семеновна, хотя и не получила систематического образования, всю жизнь очень тянулась к знаниям, любила отечественную литературу.