Наш Современник, 2002 № 03

Еще одной блестящей победой папараццизма стал, как мы все убедились, скандал «Клинтон — Левински». Победой тем более искусной, что тут в качестве виртуозного папарацци действовала уже сама «пострадавшая». Аудитория подглядывающей публики оказалась колоссальной. Кто следил за сюжетом с омерзением, кто «болел» за унылого красавчика Билла, кто жаждал победы правосудия, но все в равной степени п о д г л я д ы в а л и. Что и требовалось доказать авторам невиданного до сих пор шоу. В итоге очки заработали и сластолюбивый президент, и авантюристка Моника, и, конечно же, беспристрастное демократическое правосудие, разделившие победу с создателями папараццистского сценария. Зато в дураках остались миллионы побежденных, которые поддались соблазну подглядывания за тем, что у них там наверху творилось.

По такому точно папараццистскому проекту развивались события и у нас дома — в случае со Скуратовым. Нет, не он потерпел поражение, не прокуратура понесла урон, а все мы, кого бес попутал глазеть на нелегально отснятую «клубничку», как если бы таращились в щелку бордельной двери. Хотели того или нет, но нас мигом сделали соучастниками папараццистской акции. Мы влипли, а они победили.

Такое происходит гораздо чаще, чем мы успеваем догадаться. Вирусом неприличного подглядывания заражен сегодня к а ж д ы й телезритель, не умеющий отличить простого зрелища от зрелища пошлого и подлого. Оказывается, заурядным папарацци можно стать помимо своей воли, даже если ты не вооружен ни фотоаппаратом, ни кинокамерой. Чтобы оказаться в числе завербованных, не нужно, получается, подписывать никаких контрактов, никаких не нужно тайных посвящений. Достаточно включить телевизор и попасть на программу «Про это». Или купить утром в метро номерок «Московского комсомольца» и прочитать внизу на первой полосе хронику криминальных происшествий.

Ползет подземный змей…

Так начинается стихотворение Марины Цветаевой, одно из самых гневно-обличительных в ее творчестве.

Цветаевский «подземный змей» — всего-навсего поезд метро. Наверное, парижского метро, как я догадываюсь. Но и нашего. Всякого. Видимо, во всех метро мира пассажиры, спеша по утренним делам, заглатывают, скуки ради, газетные новости. По моим наблюдениям, большинство москвичей, шуршащих в вагонах прессой, предпочитают именно «МК». Стихотворение, которое появилось на свет, кажется, еще до московского метрополитена, написано прямиком про наши дни.

Ползет подземный змей,
Ползет, везет людей,
И каждый со своей
Газетой (со своей
Экземой!). Жвачный тик,
Газетный костоед.
Жеватели мастик,
Читатели газет…
Кача — «живет с сестрой.»
ются — «убил отца!»
Качаются — тщетой
Накачиваются.

Я не встречал в нашей поэзии большего негодования и презрения при виде ежедневного акта вкушения и разжевывания газетной жвачки. Может быть, именно этой резкостью Марины Цветаевой объясняется, что цитируемое здесь «Читатели газет» — стихотворение сравнительно малоизвестное, в том числе в студенческой среде, где нет отбоя от признаний в любви к ее стихам. Скажут: срабатывает инерция старого отношения к Цветаевой, поскольку в советские времена регулярное прочтение газет считалось таким же обязательным ритуалом, как умывание или утренняя гимнастика. Но в советские времена, поправлю я, газеты наши не были еще переполнены всей этой криминальной жвачкой, которую мельком, брезгливо, но очень выразительно характеризует поэтесса. Она поминает самое обычное, что тогда, в 20-е или 30-е годы, регулярно заглатывал западный «жеватель мастик»: уголовную хронику, причем не всякую, а чрезвычайные происшествия, сильнее бьющие по голове. Производящие в ней полное опустошение:

Что для таких господ
Закат или рассвет?
Глотатели пустот —
Читатели газет.