Наш общий друг. Часть 2

Нашъ общій другъ (Романъ въ четырехъ книгахъ.) Чарльза Диккенса

Книга вторая (продолженіе)

V Вспомоществующій Меркурій

Фледжби заслуживалъ похвалъ мистера Альфреда Ламля.

Онъ былъ самая подлая собака изъ всхъ существующихъ двуногихъ собакъ. Инстинктъ (слово, всми вообще ясно понимаемое) бгаетъ преимущественно на четырехъ ногахъ, тогда какъ разсудокъ ходитъ на двухъ; но подлость четвероногая никогда не достигаетъ совершенства подлости двуногой.

Родитель этого молодого джентльмена былъ ростовщикъ и имлъ денежныя дла съ матерью молодого джентльмена въ то время, когда сей послдній дожидался въ обширныхъ и темныхъ переднихъ міра сего удобной минуты, чтобы явиться на свтъ. Его мать, въ то время вдовица, не имя возможности уплатить долгъ ростовщику, вышла за него за мужъ, и Фледжби въ надлежащій срокъ былъ вызванъ изъ темныхъ переднихъ и сталъ на судъ публики. Если бъ этого не случилось, любопытно было бы знать, какимъ образомъ распорядился бы Фледжби своимъ досужимъ временемъ до дня Страшнаго Суда.

Мать Фледжби нанесла своей родн глубокое оскорбленіе, выйдя замужъ за отца Фледжби. Это одинъ изъ легчайшихъ житейскихъ способовъ оскорбить свою родню, когда родня желаетъ избавиться отъ тебя. Родные матери Фледжби крайне оскорблялись тмъ, что она бдна, и окончательно разссорились съ ней, когда она стала сравнительно богата. Мать Фледжи была изъ рода Снигсвортовъ. Она имла даже честь приходиться родней одному изъ Снигсфортовъ, впрочемъ на столько степеней отдаленною что благородный лордъ не задумался бы, если бъ могъ, отдалить ее отъ себя еще на одну ступень и даже начисто выпроводить изъ родни. Но тмъ не мене она была ему сродни.

Къ числу добрачныхъ длъ матери Фледжби съ отцомъ Фледжби принадлежало то, что она заняла у него деньги на весьма высокіе проценты. Срокъ уплаты процентовъ пришелъ вскор посл свадьбы, и тогда отецъ Фледжби завладлъ ея деньгами, взявъ ихъ въ свое исключительное пользованіе. Это повело къ субъективному разногласію въ мнніяхъ и къ объективному обмну сапожными щетками, шашечными досками и тому подобными домашними метательными снарядами между отцомъ и матерью Фледжби. Это повело еще къ тому, что мать Фледжби принялась сорить деньгами, какъ только могла, а отецъ Фледжби старался сдлать все, чего не могъ сдлать, чтобы удержать ее отъ мотовства. Вслдствіе этого дтство Фледжби было бурное; но бурныя волны успокоились въ могил, и Фледжби расцвлъ на свобод.

Фледжби нанималъ квартиру въ Альбани и старался блеснуть щегольствомъ. Но весь его юный огонь состоялъ изъ искръ точильнаго камня: разлетаясь, онъ тотчасъ же угасали, не согрвая.

Мистеръ Альфредъ Ламль пріхалъ завтракать къ Фледжби на его квартиру въ Альбани. На стол стояли: маленькій чайничекъ, маленькій хлбецъ, два маленькихъ кружечка масла, два маленькихъ ломтика ветчины, два яйца и большое обиліе прекраснаго фарфора, выгодно перекупленнаго изъ вторыхъ рукъ.

— Ну-съ, что же вы думаете о Джорджіан? — спросилъ мистеръ Ламль.

— Я вамъ, знаете, скажу… — началъ Фледжби, растягивая слова.

— Скажите, мой любезный.

— Вы не совсмъ меня поняли, — перебилъ Фледжби. — Этого я не намренъ вамъ говорить. Я намренъ вамъ сказать кое-что другое.

— Скажите, что хотите, мой другъ.

— Вы все-таки не такъ меня понимаете, — отвчалъ Фледжби. — Я ничего не намренъ разсказывать вамъ.

Мистеръ Ламль блеснулъ на него глазами и нахмурился.

— Послушайте, — продолжалъ Фледжби, — вы скрытны и ршительны. Скрытенъ ли я, или нтъ — объ этомъ не заботьтесь. Я не ршителенъ, но имю одно преимущество, Ламль: я умю молчать и буду молчать.

— Вы человкъ разсчетливый, Фледжби.

— Разсчетливый или нтъ, только я умю молчать, а это, пожалуй, выйдетъ одно на одно… Такъ слушайте, Ламль, и зарубите себ на носу: я ни въ какомъ случа не намренъ отвчать на разспросы.

— Любезный другъ, да вдь это былъ наипростйшій вопросъ въ мір.

— Пусть такъ. Онъ кажется простъ, но на дл вещи не всегда таковы, какими кажутся. Я зналъ человка, отъ котораго отбирали свидтельскія показанія въ Вестминстеръ-Голл. Вопросы казались самыми простыми въ мір, а когда онъ далъ на нихъ отвтъ, они оказались далеко не такими простыми. Такъ вотъ оно какъ. А ему бы лучше помолчать. Кабы онъ помолчалъ, такъ не попалъ бы въ бду.

— Если бъ я такъ же молчалъ, вы никогда не увидли бы предмета, о которомъ я васъ сейчасъ спрашивалъ, — замтилъ Ламль, принимая мрачный видъ.

— Послушайте, Ламль, — заговорилъ опять обаятельный Фледжби, спокойно ощупывая свои бакенбарды, — это ни къ чему не поведетъ. Вы меня на разговоръ не заманите. Я не умю вести разговоровъ, но умю держать языкъ за зубами.

— Умете? — Полагаю, что такъ! — проговорилъ мистеръ Ламль заискивающимъ тономъ. — Когда наши общіе знакомые пьютъ, вы пьете вмст съ ними, по мр того, какъ они становятся болтливе, вы говорите все меньше. Чмъ они больше высказываются, тмъ больше вы уходите въ себя.