Наш эксперимент

Егор меня понял и бросился к своему подъезду. В городе началась паника, многие люди, особенно те, кто частично потерял память, в том числе и старожилы, решили, что Япония нарушила мирный договор, заключённый между Молотовым и Коноэ, и вступила в войну с нашей страной на стороне фашистской Германии. Наш завод был построен ещё до второй мировой войны, когда Манчжурия была захвачена японскими войсками. Так что с китайской границы до нашего городка японские самолёты вполне могли долетать. В небе шестёрка самолётов разделилась. Три самолёта сбросили свои бомбы на наш городок, а три других атаковали завод. В городке одна из бомб угодила в клуб «Рассвет», другая в магазин, который стоял рядом с клубом, а третья бомба подожгла деревянное здание школы № 36, которая находилась на горе возле бани. В нашем городке начался пожар. Со стороны авиазавода тоже раздались взрывы. Японцы бомбили ангар с вертолётами и взлётно-посадочную полосу аэродрома. Я бросился к компьютеру и быстро перенастроил игру «Воздушный бой», совместив его с панорамой нашего городка. И вот, я уже находился в кабине английского «спитфайера» и летел на перехват ночных налётчиков. Из кабины своего самолёта я видел, как над нашим домом пролетел другой английский истребитель, с нарисованным на борту драконом. За штурвалом самолёта сидел Егор. Он летел в сторону завода, чтобы перехватить другую тройку «Zero». В небе над нашим городком и заводом начался настоящий воздушный бой. Внизу в городке я видел три очага пожара, на заводе возле взлётно-посадочной полосы горел ангар. Я набрал высоту и спикировал на тройку японских самолётов, дав по ним очередь из пулемёта, они разлетелись в разные стороны. И мои трассирующие пули пролетели мимо них. Моя очередь прошлась по крышам домов, сбивая с них черепицу и шифер. «Боже Милостивый, – подумал я, – так я могу убить кого-нибудь из горожан. Их нужно срочно увести за город». Вражеские самолёты устремились за мной. Я направил свою машину к заводу. Там Егор тоже сражался с тремя японцами. Все трое «Zero» гонялись за ним над взлётно-посадочной полосой, на обочине которой горели три заводских вертолёта. Егор уходил от вражеских истребителей, делал крутые виражи и «бочки» в небе над аэродромом, отстреливался. Я чувствовал, что ему приходилось не сладко. Да и за мной на хвосте висело трое японцев, от которых я всё время уклонялся, посылая свою машину то вправо, то влево. Мимо меня пролетали трассирующие огоньки пуль. Я направил свой самолёт за преследователями Егора и дал длинную очередь из пулемёта. Пули пролетели мимо японских самолётов. Те разлетелись врассыпную, и Егор на какое-то время освободился от преследователей. Сейчас мы уже вдвоём вели бой с превосходящим нас противником.

На высоте в полтора километра, мы сплелись в самый настоящий клубок. Всё перемешалось. Небо и земля постоянно менялись местами. Трассирующие пули пролетали мимо меня и спереди, и сбоку, и сверху, и сзади. Моя голова от всей этой кутерьмы начинала кружиться, а перед глазами мельтешили проносящиеся фюзеляжи, крылья и хвосты самолётов. Трескучие очереди заглушали вой моторов. Я уже не понимал, кто в меня стреляет, и сам поливал из своего пулемёта, на кого Бог пошлёт. Единственное чего я боялся, это попасть в самолёт Егора. Но вот я увидел, как один самолёт запылал ярким пламенем. К моему счастью, это не был «спитфайер». Горел японский «Zero». «Это первая победа Егора, – подумал я, – а раньше ему в игре ещё не разу не удавалось подбить японский самолёт. Молодец!» Я точно знал, что в этом бою я никого не подбил. «Но может быть, – подумал я, – сами японцы нечаянно подбили свой «Zero». Я вывел свой самолёт из этой круговерти и с облегчением вздохнул. Как бы там ни было, но это была наша победа, одержанная в тяжёлом бою. Вражеские истребители исчезли. Вероятно, они улетели на восток.

И тут я вспомнил о нашей электрической сетке, натянутой на крыше, которая могла в качестве антенны привлечь из другого измерения ещё какую-нибудь пакостную сущность. Я бросился на крышу. Там я встретил Егора, который уже отключил эту проволочную сеть. Мы сели возле нашей летающей тарелки, и я его поздравил с его первым сбитым самолётом. Над ночным городом светилось зарево пожара. За нашим домом, возле бани горело двухэтажное деревянное здание тридцать шестой школы. Слева от нас на востоке зарево было ещё ярче. Там горел клуб «Рассвет» и деревянный одноэтажный магазин. Перед нами в районе авиазавода пылал ангар с новенькими вертолётами. Этот налёт причинил огромный ущерб нашему городку.

– Нужно отключать нашу машину, – сказал я и кивнул головой на торсионный агрегат.

– Но эксперимент ещё не закончен, – возразил мне Егор.

– Какой, к чёрту, эксперимент! Видишь, что творится от нашего эксперимента, – воскликнул я, показав рукой на занимающееся над городом зарево от пожаров. – Мы ещё не знаем, обошлось ли это без человеческих жертв. Какое право мы имеем проводить такие эксперименты над обществом?

– Но другие же их проводят, – оправдывался Егор.

– Кто другие? – спросил я его.