Наш дом

Я снова поцеловал ее – не только потому, что за этим она и пришла, но и чтобы закончить разговор, который грозил перерасти в сентиментальный и выдать меня с потрохами. Видимо, Саския почувствовала неладное, отстранилась и спросила:

– Что это, Брам?

– Где?

– Эта ночь – что она значит?

Ну все, началось…

– А чего бы ты хотела?

Саския вздохнула, явно догадываясь, что я уже использовал эту избитую фразу – единственный ответ, на который я способен. По крайней мере, она знала, с кем имеет дело: разводящийся донжуан с судимостью. Сейчас я чуть ли не скучаю по той, официальной версии себя самого.

Нет, правда, удивительно – как я продержался столько времени?..

Глава 33

13 января, пятница

Лондон, 15:00

Прибыли полицейские, Элейн Берд и Адам Майя, заняв оставшиеся свободные места в кухне; в ход пошли все имеющиеся чашки. Люси спросила у Фии, как работает система отопления, поскольку начало холодать (ночью обещали снег); было бы неучтиво отказывать.

Грузчики давно уехали в своих фургонах. Дэвид, хоть и взволнованный, не забыл дать им на чай. Фия представила, как они сидят в пабе и говорят друг другу: «Странная история… Кто же была та женщина, от которой они никак не могли избавиться?»

Официально дело выглядит так: Брам не пропал без вести – точнее, взрослый человек имеет право исчезать куда вздумается, и нет никакой причины полагать, что с ним случилось несчастье. В конце концов, они еще даже не проверили вторую квартиру (нет, он не сидит там, наслаждаясь «Игрой престолов», это Фия и так знает) или родственников.

– У него только мать. Я ей звонила, его там нет.

– Тогда у друга, у коллеги? Можно обзвонить местные больницы.

Дэвид Воэн заявляет, что лично готов уложить Брама в больницу, если он еще не там, однако аудитория выбрана неудачно, и шутка не проходит.

– Если к понедельнику не объявится, – говорит Элейн Берд, – и у вас будут серьезные причины полагать, что ему грозит опасность, позвоните нам.

То же самое относится и к проблеме с продажей: деньги технически нельзя считать пропавшими и даже спорными, пока не проверят счет Брама. О мошенничестве речи нет – по крайней мере, до тех пор, пока о нем не заявлено в соответствующую инстанцию, а те уже перенаправят запрос в отдел расследований мошенничества и сетевых преступлений. Если имеется подозрение на халатность агентов, пострадавшая сторона может обратиться в Управление регулирования деятельности риелторов (это Фию теперь так называют – пострадавшая сторона.)

– Мошенничество с недвижимостью набирает обороты, – напоминает Майя. – Вы наверняка читали в новостях. Мы только что выпустили заявление, призывающее риелторов проявлять бдительность, особенно при отправке финансовой информации по электронной почте – именно тогда мошенники ее перехватывают. Как правило, это происходит, когда недвижимость арендуют, и съемщик ни разу не встречал владельца, поэтому визиты агентов и потенциальных покупателей не вызывают у него вопросов.

– У нас другой случай, – возражает Дэвид. – Сделка состоялась при участии одного из владельцев.

– Мы не знаем наверняка, – протестует Фия. – Брама могли заставить силой!

– Потому и позвонили вам, – вставляет Мерль. – Исчезновение Брама и мошенничество явно связаны между собой. Мы боимся, что он мог стать жертвой профессиональных бандитов…

– Мы это уже обсуждали! – прерывает ее Дэвид. – Мы встретились с ним на просмотре, никто не приставлял ему пистолет к голове! Он лично подписал все документы. Ведь подпись легко проверить, правда же? – спрашивает он у Майи.

– Да, если мы примем решение о проведении расследования.

– Он наверняка впустил и нашего оценщика, – вспоминает Люси. – Это было в декабре, можно проверить точную дату.

– Я уверена, что ваши агенты смогут пролить свет на ситуацию, – говорит Берд, и у Фии складывается ощущение, что речь идет о споре за парковочное место, а не о серьезном преступлении.

– А если нет? – упорствует Дэвид. – Мы не можем месяцами ждать расследования! Нам сейчас нужно знать, кто имеет право жить в этом доме. Сегодня, завтра и в обозримом будущем.

– Фия, разумеется! – вставляет Мерль.

– Тогда верните нам два миллиона! – огрызается Дэвид.

Люси бросает на него многозначительный взгляд: мол, не горячись! Когда все закончится, нам с ней жить бок о бок, приглашать на барбекю; может, ее дети будут сидеть с нашими…

Фия обводит взглядом стол, и ее вдруг охватывает неудержимое истерическое желание расхохотаться. Это немыслимо, абсурдно! Факт в том, что у них нет никаких фактов. Брама нет, агенты недоступны. Выглядит так, будто они все выдумали. Неудивительно, что полицейские спешат поскорее убраться, посоветовав звонить в понедельник, «когда у нас будет больше информации».

Люси с Мерль провожают их, играя неловкую роль хозяек. Как только закрывается входная дверь, звонит телефон Дэвида.

– Рав, наконец-то! – восклицает он и выходит из кухни.

– Наш риелтор, – комментирует Люси.

– И все-таки я не понимаю, как агенту удалось провести сделку, – говорит Мерль. – Я ни разу не видела, чтобы этот дом появился на сайтах агентств, а я их регулярно просматриваю.