Нас больше нет

– Отряд номер три, работу завершить, к приему пищи приготовиться! – донеслось откуда-то из другого конца зала. Заключенные оставили тачки, торопливо построились и скрылись за фанерной перегородкой.

Такие же худые, почти бесплотные женщины вынесли им миски с едой и поторопились уйти, стараясь лишний раз не смотреть на часовых.

Издалека послышались крики, конвоиры вытащили в центр зала юношу. Он не пытался вырваться, лишь повторял в отчаянии:

– Помилуйте, прошу…

– Всем смотреть! – рявкнул солдат с автоматом, и заключенные, до этого отводившие глаза, как по команде остановились и обернулись туда, куда им приказали.

Полковник прищурился и повернулся к своему спутнику.

– Ну-ка, ну-ка, думаю, тебе будет интересно на это взглянуть. Идем, – приказал он, подталкивая парня в спину.

– Смирно! – скомандовал дежурный, заметив начальника.

– Вольно, – нетерпеливо ответил Рябушев, спускаясь по шаткой металлической лестнице. Женя остановился рядом с ним, всматриваясь в лицо узника. Перед ним стоял Сергей. Его взгляд был совсем пустым. Заключенный посмотрел на товарища, на мгновение его губы дрогнули, но он не решился сказать ни слова.

– Серега… Это невозможно…

– Что здесь случилось? – спросил Андрей Сергеевич.

– Заключенный отказался смотреть на наказание товарища и оказал сопротивление часовому! – отчитался конвоир.

– Ну что же, он понесет ответственность. Как тебя зовут? – обратился к юноше полковник.

– Номер сто сорок три, – бесцветным голосом ответил Сергей, не отводя взгляда.

– Серега, какой номер, что же ты говоришь! Это же ты, очнись, прошу тебя! – крикнул Женя, не в силах вынести этого кошмара.

Пленник не посмел посмотреть на своего друга, но его плечи едва заметно дернулись, это заметил и Рябушев.

– Ты знаешь этого человека? – спокойно спросил он, но от его голоса веяло чем-то очень нехорошим.

– Знаю, – прошептал парень.

– Кто же это?

– Мой друг Женя, – голос узника дрогнул.

– Разве у номеров есть друзья? – недобро спросил начальник бункера.

– Нет. Виноват, – Сергей побледнел, понимая, что ошибся.

– Раз виноват, ответишь, – кивнул полковник. – Снимай рубашку.

Юноша дрожащими пальцами расстегивал тугие пуговицы серой формы.

– Зачем, зачем? – в ужасе проговорил Евгений. – Прекратите! Так нельзя!

– Закрой рот и смотри, – раздраженно оборвал его Рябушев.

Двое часовых подошли и взяли его под локти, лишая возможности двинуться с места.

– На пол, лицом вниз, руки за голову. Считать вслух, – приказал полковник заключенному. Сергей повиновался без слов, лег на пол, прижавшись щекой к грязному бетону. Один из конвойных принес кусок провода и со свистом опустил его на спину юноши. Тот вздрогнул от боли и мучительно выговорил:

– Раз.

– Серега, почему?! Почему так?! Разве ты когда-нибудь позволял себя так унижать?! – крикнул Женя, задергавшись в руках солдат.

Товарищ стиснул зубы, чтобы не закричать после второго удара, закрыл глаза, делая вид, что не услышал, прошептал:

– Два.

– Пожалуйста, хватит! – Евгений отвернулся, не желая видеть страшную экзекуцию.

– А ну не сметь закрывать глаза! Смотри! – прикрикнул на него начальник бункера. Один из часовых силой заставил парня повернуться обратно.

– Пять, – чуть слышно выговорил Сергей и уткнулся лицом в пол. На спине несчастного выделялись ярко-алые следы.

После десятого удара Рябушев жестом велел остановить наказание.

– Встать!

Заключенный с трудом поднялся и замер в ожидании разрешения заговорить. Андрей Сергеевич повелительно кивнул.

– Помилуйте, – зашептал узник. – Признаю свою вину, такого больше не повторится.

– В чем именно ты виноват?

– В непослушании, – Сергей опустил голову, покорный и сломленный.

– Я повторяю еще раз – в чем ты виноват? – полковник явно не был удовлетворен ответом, и несчастный вздрогнул от ужаса, ожидая новых пыток. Он растерянно сжимал и разжимал пальцы, не понимая, чего от него хочет мучитель.

– Я не знаю, – выговорил парень.

– Ты виноват в своих мыслях. У тебя нет друзей, нет имени, ты – никто, запомни это. На сегодня ты прощен, но впредь не ошибайся, – вдруг сказал Рябушев, позволяя конвою увести заключенного. – Что нужно сказать?

– Спасибо… – юноша вздохнул с видимым облегчением, следуя за часовыми.

– Почему он не сопротивлялся, не кричал, почему принял это издевательство даже не как должное, а как милость?! Что вы с ним сделали, что?! – воскликнул Женя, не в силах справиться с душащим его горем.