Народ без элиты

…П-в был не чужд и изящной литературе. Он на собственный счет, “на правах рукописи” напечатал книжку своих стихотворений. Издание было прелестное, на самой лучшей толстой матовой бумаге и с очень красивой кремовой обложкой. Содержание было много хуже. Все больше о неразделенной любви, сентиментальная дребедень и небезукоризненной формы. Из пятисот напечатанных экземпляров около двухсот он роздал своим знакомым. Порядочная стопка всегда лежала в Собрании, наготове для раздачи. Молодые офицеры принимали и вежливо благодарили. Офицеры постарше говорили: “Ты хочешь мне подарить свои стихи? Но ты забыл, ты мне уже дал одну книжку и с очень милой надписью. Может быть, это твоя вторая? Ах, та же самая… Так у меня она уже есть, спасибо…”».

Даже если не принимать во внимание этого безделья (а не принимать его во внимание нельзя), то и тогда вся эта «служба» имела вид чего-то ненастоящего. Ведь если кадровые офицеры не стремились к ВОЕННОМУ совершенству – к тому, чтобы стать такими профессионалами, которые могут разгромить любого врага, – то зачем все эти их телодвижения, обозначавшие «службу в строю»?

Вся эта служба в строю» превращалась в какую-то никчемную игру, по сути не нужную ни царю, ни самим играющимся.

Что их увлекало

Но если в книге гвардейского офицера ничего нет о военном деле, то о чём Макаров пишет почти на 500 страницах? Чем пытается удивить потомков?

В целом – о бытовых подробностях службы, которые сами по себе интересны, но которые трудно перечислить даже в общих чертах. К примеру, о денежном содержании и о стоимости жизни и службы – от цены на форму и эполеты до мельчайших подробностей экипировки – этом любимом деле генералитета русской армии во все времена.

«В 1908 году военный министр Сухомлинов, человек пустой и легкомысленный, убедил императора Николая II, которого убедить во всем, что не касалось ограничения самодержавия, было чрезвычайно легко, ввести в войска старые формы времен Александра II. Казалось бы, в то время имелось в нашей армии немало других нужд, которые следовало спешно удовлетворить, и много других вопросов, которые требовали скорого разрешения. Можно было бы, например, заняться увеличением числа тяжелой артиллерии или пулеметов, но с этим решено было повременить. Было спешно приступлено к переодеванию всей армии, и сколько на этот маскарад было зря выброшено казенных денег – страшно подумать. У солдат хоть нижняя часть туловища осталась неприкосновенной. Офицерам же всю парадную форму пришлось переменить с ног до головы. На головы вместо барашковых шапок надели кивера с белыми султанами, которых единственное оправдание было то, что они были исторические. “Кто кивер чистил весь избитый”… и “веют белые султаны как степной ковыль”… Но ведь историческими были в свое время и петровские треухи и павловская пудра и косы… Туловище одели в тесный, короткий двубортный мундир, с двумя рядами пуговиц. В парадных случаях на этот мундир нацеплялся красный лацкан. Старые мундиры всем пришлось выбросить, т. к. переделывать их на новые было невозможно. Пришлось выбросить и шаровары. При старой форме они носились очень широкие. При новой – это были почти рейтузы. Пришлось выбросить и сапоги».

Да, кадровый генералитет во все времена любил обновлять гардероб, нынешние генералы Рашки тому пример, но особое внимание уделялось этому вопросу у царских офицеров. И у Макарова вы узнаете, что офицеры любили высокие воротники на кителях, а начальство требовало не выше двух пальцев, в результате богатенькие офицеры для службы имели кителя с низким воротником, а для дам – с высоким. И много подобных подробностей, скажем: «Забыл еще сказать, что по военным канонам красная подкладка на мундире и на сюртуке должна была быть не шелковая, а шерстяная, кашемировая. Это было очень неудобно, так как благодаря этой подкладке при ходьбе, особенно в шашке и в пальто, полы сюртука неукоснительно сбивались наперед, и их постоянно приходилось обдергивать. Но ничего нельзя было поделать. Таково было неписаное правило. И когда раз из Москвы к нам приехали молодые офицеры с шелковыми подкладками на сюртуках, им их велено было переменить».

Вообще, переодевание армии – «это наше всё». И в конце Первой мировой войны на фоне дико убогих поражений на фронтах царь решил переодеть армию, для чего начали шить миллионы комплектов формы и головных уборов (известные «будёновки»), которую потом использовала Красная армия.