Народ

"Должно быть какое-то специальное слово, - размышляла Дафна. – Нечто вроде "медового месяца", только не про мужа с женой, а про родителя и ребёнка". Их с отцом "медовый месяц" длился уже двенадцать дней, причём родителем ощущала себя именно она, а отец вёл себя, словно дитя. Никогда прежде она не видела его таким. Они вместе облазили весь остров; за очень короткое время он удивительно неплохо изучил местный язык. Он плавал на ночную рыбалку вместе с Мило, и однажды Напился Пьян с другими мужчинами. Всё кончилось тем, что они запрыгнули в самое большое каноэ и принялись вразнобой грести, во всё горло распевая старую школярскую песню, которой он их обучил.

А ещё он научил островитян крикету, и они устроили матч против команды солдат и моряков с корабля, построив воротца из ружей. Особенно интересно стало, когда Кэйл разрешили встать на подачу.

Отец Дафны объявил, что Кэйл не просто самый быстрый подающий из всех когда-либо им виденных, но обладает настоящим австралийским талантом к особенно опасному и хирургически точному обращению с мячом. Трёх стонущих солдат отнесли в лагуну, чтобы они могли посидеть там, пока не уймётся боль. После этого четвёртый, едва завидев несущуюся к нему Кэйл, стремительно убежал в лес, на всякий случай прикрывая низ живота своим шлемом. Чтобы спасти матч, Кэйл удалили с поля, потому что, как объяснил отец Дафны, женщинам вообще не следует играть в крикет, ибо им недоступна самая суть этой игры. Впрочем, как показалось Дафне, Кэйл-то как раз поняла "суть игры" очень хорошо, и поэтому стремилась покончить с крикетом поскорее, ради возможности заняться чем-нибудь другим, потому что, с точки зрения Кэйл, в мире было полным-полно занятий, гораздо более интересных, чем крикет.

Впрочем, когда за дело взялись мужчины, солдатам пришлось ничуть не легче. Островитяне оказались не только большими мастерами размахивать битой, но и быстро усвоили идею Кэйл о том, что желательно попадать мячом в кого-нибудь из команды противника. В конце концов, была объявлена ничья, и пострадавшие отправились вслед за своими товарищами, сидеть в лагуне.

В любом случае, игру надо было прервать, потому что прибыл ещё один корабль.

Первым его заметил Мау, он всегда раньше прочих замечал всё, что появлялось с моря. Это был самый огромный корабль из всех, какие ему доводилось видеть, он нёс на себе столько парусов, что казалось, будто к острову приближается буря. Когда корабль встал на якорь у рифа и спустил шлюпку, на берегу собрались уже все. Солдат на этот раз не было видно. В шлюпке на вёслах сидели четыре человека, одетые в чёрное.

- Это же "Катти Врен", богом клянусь! – сказал его превосходительство, передавая свою биту Пилу. – Интересно, зачем они здесь… Эй, на шлюпке! Вам нужна помощь, или что?

Едва шлюпка коснулась пляжа, один из чёрных людей выпрыгнул на берег, взял его превосходительство под руку, и, не взирая на протесты, почти насильно отвёл в сторону от всех остальных.

Мау толком не расслышал диалога, потому что чёрный человек говорил шёпотом, а его превосходительство выкрикивал свои реплики высоким изумлённым голосом. Удавалось различить лишь бормотание, прерываемое восклицаниями:

- Кто, я?!... Что, все?.. А дядюшка Берни? Я точно знаю, что он в Америке!.. У них там львы?... Слушайте, я не… Прямо здесь?.. Ну конечно, нам не нужен ещё один Ричард Львиное Сердце, но ведь нет необходимости… - ну и так далее.

Наконец, его превосходительство прервал шёпот чёрного человека, подняв руку, и повернулся к Мау. Он выглядел потрясённым до глубины души и сказал напряжённым голосом:

- Не будете ли вы так любезны привести сюда мою дочь, сэр? Кажется, она на Половине для Леди, опять зашивает кого-то. Гм, я думаю, это всё просто недоразумение, беспокоиться не о чем.

Когда Мау и Дафна вернулись на берег, солдаты его превосходительства, всю неделю разгуливавшие по острову в жилетках, уже натягивали на себя свои красные мундиры. Они снова приступили к охране, хотя пока и не понимали, кого охраняют, от чего, и как, не говоря уже о том, почему. Поэтому, пока не поступило других приказов, они на всякий случай принялись охранять всех от всего.

 С корабля тем временем спустили ещё одну шлюпку, полную народу, и она уже приближалась к берегу. Одна из пассажирок, сидевшая исключительно прямо, словно аршин проглотила, показалась Дафне чрезвычайно знакомой.

Дафна подбежала к отцу.

- Что происходит? – она посмотрела на джентльменов в чёрных одеждах и добавила: - Кто эти… люди?

- Это ваша восхитительная дочь, сир? – спросил один из них, приподнимая в приветствии шляпу.

- Сир? – переспросила Дафна. Он с возмущением воззрилась на человека в чёрном. Никто не должен иметь права называть другого человека "восхитительным", не имея на то письменных доказательств.

- Оказалось что я, скажем без дальнейших экивоков, стал королём, - пробормотал Его Величество. – И в не самый удачный для страны момент, должен добавить. Этого джентльмена зовут мистер Блэк, он из Лондона.

Дафна прекратила таращиться на человека в чёрном.