Народ

Мау ухватился за кораллы, поставил ногу на корень большого дерева, застрявшего в проломе рифа, и осторожно подтянулся вверх.

И вот он, Кокс, бежит! Уже бежит по кораллам вокруг лагуны к Малому Народу и новому пролому в рифе. Мау слышал, как башмаки Кокса хрустят по кораллам. Первый помощник набирал скорость, а наблюдающие за схваткой Разбойники поспешно отскакивали с его пути.

Кокс поднял взгляд, навёл пистолет, и, не останавливая бега, выстрелил дважды.

Пуля пробила ухо Мау. Погружаясь обратно на глубину, он первым делом подумал о боли. Вторая мысль была о ней же, потому что боли оказалось очень много. Вода вокруг порозовела от крови. Мау потрогал ухо, от которого мало что осталось. Третья мысль была такая: "Акулы". "Он выстрелил уже пять раз, - четвёртая, самая важная мысль. - Когда Кокс расстреляет все пули, ему придётся остановиться и перезарядить оружие. Но на его месте я не стал бы стрелять из маленького пистолета. Я перезарядил бы большой, а маленький держал наготове, на тот случай, если "туземец" внезапно выпрыгнет из воды".

А потом была ещё одна странная, пугающая мысль, которая вилась в его мозгу, как белая нить на красном фоне. Она твердила: "Кокс может думать, как ты. Ты должен думать, как он".

"Но если я начну мыслить, как он, - возразил сам себе Мау, - это будет означать, что он победил".

Тут же пришёл ответ: "Почему? Думать, как он, не значит стать им! Охотник изучает поведение кабана, но сам не становится свининой. Он изучает погоду, но не превращается в облако. И когда злобный зверь бросается на него, он не забывает, кто здесь охотник, а кто добыча! Ныряй! Ныряй немедленно!"

Мау нырнул. Застрявшее в проломе дерево было всё опутано водорослями и пальмовыми листьями, которые волны вплели в его ветви. Мау скрылся в тени этой массы.

Дерево уже превратилось в целый маленький мир. Многие его ветви были сорваны волной, но водоросли покрывали ствол уже почти полностью, и между ними сновали туда-сюда маленькие рыбки. Но лучше всего было то, что протиснувшись между деревом и краем рифа, он мог высунуть лицо из воды, оставаясь при этом под прикрытием спутанной морской растительности.

Мау лёг в воде на спину, волны вокруг тут же окрасились в розовый цвет. Сколько крови может быть в одном ухе? Достаточно, чтобы привлечь акул, вот сколько.

Раздался глухой удар, и всё дерево затряслось.

- Вот я и поймал тебя, паренёк, - злорадствовал Кокс. Судя по звуку, первый помощник стоял прямо над Мау. – Некуда больше бежать, а? – Дерево снова задрожало, когда человек принялся расхаживать по стволу в своих тяжёлых ботинках. – Я не упаду, не волнуйся. Для моряка этот проклятый ствол широк, словно Бонд Стрит для прохожего!

Ещё один глухой удар. Кокс прыгал, заставляя всё дерево трястись. Ствол слегка повернулся, и пуля пролетела в дюйме от лица Мау, прежде чем он успел снова скрыться в тени.

- Ой-ой. Мы, кажется, ранены, - сказал Кокс. – Прекрасно. Мне остаётся лишь подождать акул. Всегда любил наблюдать, как они обедают.

Мау пополз вдоль ствола, медленно переставляя руки. За ним потянулись розовые струйки.

Шесть выстрелов. Он осторожно поднял голову над водой под прикрытием пучка ветвей и услышал громкий щелчок.

- Знаешь, меня разочаровали эти каннибалы, - сказал Кокс прямо над ним. – Слишком много болтовни, слишком много всяких правил, слишком много мамбо-джамбо. Мамбо-как-слон-Джамбо, ха-ха. Слабаки, вот они кто. Всё оттого, что миссионеров жрали, наверное.

Ещё один щелчок. Кокс перезаряжал пистолет. Для этого ему нужны обе руки, верно?

Щёлк…

Мау потянулся к ножу, но за поясом ничего не было… Щёлк.

Он поплыл на спине вдоль ствола, усеянная маленькими крабами кора была всего в футе от его лица.

Вот, значит, как всё закончится. Осталось лишь выпрыгнуть из воды и получить пулю. Всё лучше, чем акульи зубы. И тогда все, кто знал о Народе, умрут…

"Ты что, полный идиот, Мау? – Это был какой-то новый голос, и он сказал: - Я это ты, Мау. Всего лишь ты. Ты не умрёшь. Ты даже победишь, если будешь повнимательнее!"

Щёлк…

Бледно-зелёные водоросли перед ним расступились, и он разглядел в воде какой-то тёмный предмет. Время замерло, он отвёл водоросли рукой и увидел этот предмет, крепко воткнутый в ствол, ствол, покрытый маленькими зарубками, показывающими, как одни мужчины помогают другим.

В тот день он был страшно горд собой. Он вонзил топор алаки с такой силой, что следующему мальчишке понадобился бы целый день, чтобы вырвать лезвие из ствола. Этим следующим мальчишкой оказался он сам.

Не размышляя далее, и словно бы глядя на себя со стороны, Мау схватился за рукоять руками и упёрся в ствол обеими ногами. Топор сидел крепко.

- Я слышу, как ты там вертишься, - раздался голос сверху. – Ничего, скоро завертишься, как червяк на крючке. Уже вижу акульи плавники. Ох ничего себе, какое представление! Жаль, я бутерброды с собой не прихватил.

Щёлк…