Нарисуй мне в небе солнце (СИ)

Дальше всё шло своим чередом. Один пациент сменял другого: кашель, насморк, облака вирусов и ультрафиолет каждый час. Надежда Михайловна давно вернулась с фаршированными блинчиками и заставила своего доктора поесть, пока кварцевался кабинет.

Яр смущался, благодарил и ел, потому что очень хотелось. Думал о замечательных людях, которые его окружают и относятся вот так по-семейному. Он радовался своему новому дому и друзьям, совсем не таким, как были в Москве. Те даже и друзьями-то не были, так — сокурсники, одногруппники. А тут друзьями, наставниками оказались его медсестра и главврач. Они были много старше его, но от них он видел тепло и заботу. Иногда он мечтал, чтоб его мама была хоть чуть-чуть на них похожа. Но нет…

На сытый желудок приём пошёл веселее. Настроение изменилось, и тоска ушла. Даже дождь, стучавший по стеклу, не наводил на грустные мысли.

— Вот, ожил мой доктор, — в перерыве между пациентами поддела его медсестра. — Не будешь питаться по-человечески — позвоню твоему отцу, нажалуюсь. Понял?

— Да ладно, Надежда Михайловна. Что я, маленький, что ли? Просто не успел вчера, а так я варю супы всякие, мы их с Людовиком очень уважаем. Поленился я, и вот результат.

— Ты зонтик взял, горе ты моё луковое, как по вызовам пойдёшь?

— Не люблю я зонтики, у меня капюшон. Да-а-а, и обувь непромокаемая. Нормально пойду. Я дождь очень уважаю. У него своя песня и свои рассказы. Я иногда на крыльцо выхожу и слушаю… Дома, в Москве, так не получалось, там другие звуки, а тут тишина и дождь, и он… как бы объяснить… как музыка, что ли.

— Небось, музыкальную школу закончил?

— Нет, что вы. Отцу некогда было. На концерты брал иногда, в театр там.

Ярослав умолчал о том, что, как правило, так происходило знакомство с очередной кандидаткой на роль мачехи. Своеобразное тестирование, после которого женщины предпочитали свободу от отношений с мужчиной, который в одиночку растит сына.

Наконец коридор опустел. Время приёма давно закончилось, но людям отказывать Яр не умел. Надежду Михайловну отпустил вовремя. У неё семья, её дома ждут, а он может себе позволить работать, сколько душе угодно. Оставались вызовы.

В регистратуре выписал адреса, взял карточки и пошёл.

Дождь лил как из ведра, и не то что прекращаться — ослабевать не собирался. Вызовов же было много. Начал с самых дальних от дома. Опять попался ему ЖК «Молодёжный» по замене, но там всё как под копирку: температура, кашель, насморк, необходимость больничных листов. На своём участке народ он, в принципе, знал. И кто с чем вызывает — тоже догадывался, хотя и тут жалобы пациентов не особо отличались. В частный дом на улице Ромашковой пошёл почти в последнюю очередь. Вызов к женщине, и всё та же температура.

Бабушка дожидалась его на крыльце. И только завидев, бросилась отворять калитку.

— Как же мы вас ждём, Ярослав Андреевич! Как же ждём!

А он недоумевал, вызов был не к Арсению Петровичу, а к Надежде Владимировне. Она же хлопотала вокруг него, помогая стягивать промокшую насквозь куртку.

— С дедом что? Вызов вам был? Ничего не понимаю, — говорил меж тем Ярослав. — Надежда Владимировна, больной вы не выглядите.

— Не мне доктор нужен и не деду вовсе, внучке нашей, Наденьке. Она, как и я, Надежда Владимировна. Сына моего, Володи, дочка. Да вы промокли совсем, Ярослав Андреевич. Куртка-то насквозь. С волос течёт, свитер мокрый тоже. Ну как же так!

Из её причитаний Ярослав понял, что внучка приехала вечером накануне и уже с температурой. Решили, что вирус, не придали значения, чаем с малиной отпаивали. Утром температура не упала, и хоть Надя просила не вызывать врача, дед решил по-своему. И правильно сделал, потому что к вечеру голос совсем пропал, и дышать она тяжело стала.

Яр вымыл руки и прошёл к девушке, попросив бабушку присутствовать при осмотре. Его так отец учил, чтобы никаких обвинений ни в каких домогательствах не было. Яр помнил, как папа говорил, что врачам-женщинам таких претензий никогда не предъявляют, а вот с мужчинами всё иначе. Нет, в этой семье ничего такого быть не могло, но бережёного Бог бережёт.

Температура у девушки оказалась больше тридцати девяти и пяти. Как только она увидела Ярослава, расплакалась.

— Надюш, давай я буду спрашивать, а ты просто кивай. У тебя голова болит?

Она закрыла глаза.

— Говорить совсем не можешь?

Она чуть качнула головой в сторону.

Он не стал её мучить и сразу приступил к осмотру. Проверил менингеальные симптомы, исключил менингит, попросил принести ложечку и заглянул в горло.

— Надь, у тебя ангина, нужно колоть антибиотики. Да и температуру сбивать. В больницу поедем? Оставить тебя дома с бабушкой я не могу, шейные и затылочные лимфоузлы увеличены. Сейчас ещё лёгкие послушаю и вызываю «скорую».

Девушка снова заплакала и натянула одеяло повыше.

— Ярослав Андреевич, стесняется она, — развела руками бабушка. — И в больницу не хочет, приехала же учить, в понедельник у неё зачёт. Неужели ничего нельзя сделать?

— А зачёт перенести? Я справку дам.

Надя вновь качнула головой, отрицая возможность переноса зачёта.

Тут в комнату вошёл дед.