Нарисуй мне дождь

Сидя вполоборота, я наблюдал ее в профиль. У нее землистого цвета лицо с выступающей далеко вперед верхней губой и брезгливо поджатой, нижней. А подбородок? ‒ подбородка у Шмыриной не было, казалось, он был скошен прямо в никуда и ее презрительно кривящийся рот находится прямо на шее. Зато у нее был замечательно длинный нос и жидкие, зализанные назад волосы, схваченные на затылке резинкой в дрожащий крысий хвостик.

– Точно! Она, в ботах... С ней недавно такая история приключилась, сдуреть можно. Сейчас расскажу, дай дожую. Эта Мисочка, ну и фамилия… Ей надо будет мужа взять фамилию, так у него небось фамилия будет Уполовник или того лучше, Дуршлаг.

– И выйдет же такое замуж! – ехидно обронила Шмырина.

– И не говори! Но, Дуршлаг все-таки будет благороднее, но в этой фамилии есть что-то, то ли дурковатое, то ли немецкое, или и то, и другое сразу, не знаю. Помнишь, какой представительный мужчина был пастор Шлаг из «Семнадцати мгновений»?

‒ Еще бы!

‒ Но вот это «дур» перед «шлагом», я-те скажу, все портит. Нет, немец Шлаг с нашим Дуршлагом даже рядом не стоит. Как ты думаешь?

‒ Куды там!

‒ Нет, ты, как хочешь, не знаю, но я бы с такой фамилией жить не смогла. А ты бы, смогла? Как тебе эта фамилия?

– Пародия!

– Точно. Так вот, эта Мисочка снимает комнату у одной тёхи, у нее четырехкомнатная квартира на втором этаже, на двоих с мужем.

– Гдей-то люди столько всего берут?

– И эта Мисочка, ты вспомни, какая она…

– Страшней атомной войны!

– Точно, страшко! Весь женский род позорит. Но, я-те скажу, нужны и такие, для контраста. Надо, чтобы у мужчин перед глазами постоянно был живой укор, чтобы они не забывали, кого им может бог послать...

– То-то и оно!

– Согласна на все сто! Так вот, эта Мисочка понравилась одному уголовнику, его выпустили из тюрьмы всего месяц назад. Как-то днем, он случайно встретил ее на улице и все… Глаз положил. Думаю, он какой-то извращенец, если ему такая могла понравиться. Но, на вкус и цвет товарищей нет. Ты представляешь себе вкус этого товарища-извращенца?

– Бежи и крестись!

– Вот именно. Да, и вот он проследил, где она живет, ночью залез на дерево и высмотрел, как у них расположены комнаты.

– Чы ни Ромэо...

– Да, но ты послушай, что он дальше отчубучил. В один прекрасный день, вернее дело было ночью, он дождался, когда они улеглись спать, открыл отмычкой двери, выкрутил в прихожей пробки, прокрался в комнату к Мисочке, разделся догола… Хотя нет, вру. У соседки этой тёхи дача рядом с дачей подруги парикмахерши моей мамочки. Так парикмахерша моей мамочке рассказала, что он хоть и разделся догола, но носки не снял. Представляешь, какой растленный тип?

– От, паразит!

– Да, и вот он весь голый, в этих своих носках залез к Мисочке в постель, она только и успела вскрикнуть, как он ей рот зажал. И все! Тишина…

– Верь после этого людям!

– А тёха эта, я-те скажу, она ни какая-нибудь торба, а такая боевая, заведует овощным ларьком возле базара на проспекте Металлургов. Она что-то услышала и сразу разбудила своего мужа Петю, и давай ломиться в комнату к Мисоче, а зэк перед этим ручку двери со своей стороны спинкой стула подпер. Тётка сразу догадалась, здесь что-то не то, потому что Мисочка раньше никогда двери не подпирала. Свет не включается, темно, но тёха дверь все-таки открыла и этого тюремщика сразу нашла на ощупь и кричит: «Петруччио, держи урода!» Петя, ее муж, как верный пундель Артемон, вцепился в зэка и держит его намертво. А тёха тем временем слетала на кухню, схватила с газовой плиты конфорку, одела ее на руку, как кастет, нащупала этого зэка и конфоркой его по голове бабах!

‒ Вот те на… Спятить можно!

‒ А Петя, верный Артемон, держал зэка за волосы, потому что этот уголовник, до чего странный тип, все время пытался от него улизнуть. Может, он стеснялся своих носков, поэтому и свет отключил? Не всю же он совесть на каторге своей пропил.

– Ото ж то!

– Да-а… И вот, эта тёха, первым своим ударом попала Пете по пальцам, от неожиданности он завопил на весь дом не своим голосом, но тёха его все равно узнала. Она подумала, что каторжанин его больно укусил. Тут она разбушевалась вовсю, кричит: «Так ты, гадюка, маво Петюню кусать будешь?!» Представляешь?..

‒ Цирк уродов!

‒ Этʼточно! Когда подсчитали, тёха все-таки в торговле работает, кстати, с моей мамочкой в одном тресте столовых и ресторанов, на голове у тюремщика оказалось двадцать рубленых ран. Ну, а потом уже, после калькуляции, его, как полагается, сдали в милицию.

‒ Заходи, не бойся, выходи не плачь…

‒ Через день к тёхе с извинениями явились родственники этого каторжника, они ей объяснили, что в кровать к Мисочке он залез случайно, просто так, шутки ради, без никаких серьезных намерений.

‒ Он оно как…

‒ Ну, да. Тёха им поверила, пошла в милицию и забрала свое заявление. Правда, перед этим они подарили ей пятьсот рублей, она и поверила.

– Дурдом «Вэсэлка»! – восхищенно протянула Шмырина.

‒ Да-а, это точно, ‒ задумчиво согласилась Минкина.