Напролом

— Сегодня я увидел Полгейта. Если бы я попросил меньше, он бы просто посмеялся. Он привык мыслить масштабно.

И Сэм Леггат снова уставился на меня, моргая песочными ресницами. О чем-то он, несомненно думал, но на его лице ничего не отражалось.

— Эти угрозы насчет тюрьмы и всего прочего, — медленно произнес я.

— Он уже обещал такое?

— В смысле?

— Кому-то другому.

— Почему вы так думаете?

— Вы с вашим юристом, — сказал я, — не выразили ни малейшего удивления.

Лифт с урчанием остановился напротив нас, двери открылись, и мы с Леггатом шагнули внутрь.

— И потом, — продолжал я, когда двери закрылись, — когда он говорил, у меня было такое упущение, что он заучил эти слова наизусть. «Вы скатитесь на самое дно, вы будете обесчещены и опозорены, и об этом узнают все, я вам обещаю!» Прямо как в пьесе, вы не находите?

— Вы что, запомнили дословно? — с любопытством спросил Леггат.

— Такое не забывается. — Я помолчал. — Он что, серьезно?

— Возможно.

— А что он сделал в прошлый раз?

— Не проверяли.

— Вы имеете в виду, угроза подействовала? — уточнил я.

— Дважды.

— Господи Иисусе! — сказал я. И рассеянно принялся потирать правое плечо, сунув руку под анорак и массируя сустав пальцами. — Он всегда добивается своего угрозами?

— Угрозы могут быть разными, в зависимости от обстоятельств, — ответил Леггат ровным тоном. — Болит?

— Что?

— Плечо.

— А-а! Да. Наверно. Не очень. Не сильнее, чем после падения.

— А как вы это сделали? Ну, сбросили его?

Я усмехнулся.

— Я не делал этого лет с пятнадцати. Тогда я проделал это с таким же пацаном, как я. Я не был уверен, что это удастся со взрослым человеком. Но подействовало-таки.

Мы прибыли на первый этаж и вышли из лифта.

— А где вы остановились? — спросил он как бы между прочим.

— У знакомого.

Он проводил меня до небольшого фонтанчика.

— Зачем Нестору Полгейту понадобилось топтать Мейнарда Аллардека? — спросил я.

— Не знаю.

— Но это была не ваша идея? И не Джея Эрскина? Это идет с самого верха?

— С самого верха.

— А может, и дальше, — сказал я. — В смысле?

Я нахмурился.

— Я не знаю. А вы?

— Насколько я знаю, кашу заварил Нестор Полгейт.

— А я так и не разбил ему морду! — вздохнул я. — Вы были близки к этому.

Он явно не собирался предавать своего босса, и все же похоже было, что он извиняется. Преданный помощник вождя утешает несчастного изгоя. «Помощник вождя! — напомнил я себе. — Не вздумай расслабиться!»

— Что вы намерены делать дальше? — спросил он.

— Ехать на скачки в Аскот.

Он посмотрел мне в глаза, и я ответил таким же прямым взглядом. Может, он бы и мог мне понравиться. Если бы служил другому хозяину.

— До свидания, — сказал я.

Некоторое время он, казалось, колебался, но наконец сказал просто:

— До свидания.

И вернулся к лифтам. А я вышел на Флит-стрит и полной грудью вдохнул вольного воздуха. Вернулся в гостиницу пешком — до нее было мили две — и некоторое время сидел в номере, глядя в стену. Потом спустился вниз, нашел в подземном гараже свой «мерседес» и поехал в Чизик.

— Что это вы так рано? — удивилась Даниэль. Мой приезд ее несколько встревожил. — Я же сказала «в два часа ночи», а не «в полдвенадцатого»!

— Я подумал, что можно было бы просто посидеть тут и посмотреть, как вы работаете. В прошлый раз, похоже, против моего присутствия никто ничего не имел…

— Вы же умрете со скуки!

— Да нет…

— Ну о'кей. — Она указала на стол и кресло рядом со своими. — Сегодня здесь никого не будет. Вам тут будет удобно. Вашу рану зашили?

— Да, все нормально.

Я уселся в кресло и принялся наблюдать за секретами подготовки новостей в американском стиле, «для наших соотечественников там, за океаном». На востоке США сейчас было половина седьмого, и передавали большой выпуск вечерних новостей. Так что дневная суматоха только что завершилась. Даниэль сказала, что сейчас, до двух часов ночи, она будет обрабатывать срочные новости, которые могут войти в одиннадцатичасовой выпуск там, дома, либо появятся завтра, в утреннем выпуске.

— А много новостей бывает в это время? — спросил я.

— Ну вот сейчас у нас есть пожар, разбушевавшийся на нефтехранилище в Шотландии, а в полночь Девил-Бой выйдет на сцену в королевском шоу, чтобы торжественно открыть новый сногсшибательный сейшн.

— Кто-кто? — переспросил я.

— Неважно. Миллиарды подростков не могут ошибаться.

— А что бывает потом? — спросил я.

— Когда материалы отснимут? Их передают сюда из передвижной телестанции, здесь их монтируют и передают готовый репортаж на студию в Нью-Йорке. Около полудня мы здесь иногда берем интервью в прямом эфире, в основном для утренней панорамы с семи до девяти, но по ночам прямого эфира не бывает.

— А их и монтируют здесь же?

— Конечно. Чаще всего. Хотите посмотреть?

— Да, очень.

— Только я сперва позвоню, — она указала на телефон.

Я кивнул и стал слушать, как она разговаривает с кем-то, кто находится на пожаре.