Напряжение растет

Лимузин втек в очередной поворот и тут же вынужденно остановилась в конце длинной череды машин, брошенных прямо на дороге.

Какие-то грузовики, от которых деловито сновали к калитке люди, таская плоское и круглое, тяжелое и объемное. Вереница дорогих лимузинов растянулась чуть дальше грузовиков. И даже строительная техника частью стояла на дороге, а частью — и вовсе за оградой, у левой части дома. И там тоже — деловая суета, скрытая углом здания. Звуки сварки, звонкий гул метала о металл, солидный рокот дизеля и странно вежливые крики прораба на подчиненных.

— Это точно верный адрес? — с недоверием поглядывая через окно, уточнил князь.

— Ручаюсь, господин.

— Ладно, — поджав губы, распахнул Сергей Михайлович дверь и вышагнул из лимузина.

До калитки оставалось что-то около сотни шагов, но хватило и сорока, чтобы вновь выбить князя из колеи.

У грузовиков на номерах были гербы Долгоруких. Без цифр, просто гербы!

— Ты что себе позволяешь, собака? — схватил он за шиворот удачно вышедшего перекурить водителя.

— Б-бросаю, ваше сиятельство! К-крест даю, бросаю! — в ужасе откинул тот сигарету, узнав старого князя в лицо.

— Я имею в виду, кто позволил тебе сюда приехать?!

— Т-так его сиятельство Андрей Александрович приказали, — искренне удивился он. — Дельфина привезти. Мы и поехали.

— Какой еще, к чертям, дельфин?!

— В-вожак зовут. Большой, темно-синий, и брюшко белое, — совсем расклеился слуга, стекая в руке Сергея Михайловича на переставших держать ногах. — Эти вон т-тоже привезли, — качнул он головой в сторону других грузовиков.

— Сам княжич где?

— Не могу знать! Мы без него приехали.

— Разберемся, — рыкнул князь, отпустил шофера и продолжил путь к калитке.

Разобраться действительно стоило, потому что лично сам князь начал терять логическую нить происходящего. Что затеял внук? Почему не посоветовался?

С этими мыслями старый князь дошел до калитки, краем глаза отметил охранный знак Шуйских. Плевать, с ними все равно не избежать ссоры.

Из-за снующих туда-сюда грузчиков дверь в ограде была открыта, оттого на территорию дома удалось вступить без звонка. В какой-то мере далеко поставленная машина тоже могла помочь, внезапность — часть победы.

Калита Древичей поубавила уверенности, заставила замереть руку, потянувшуюся было к ручке двери.

— Эти тут при чем? — напряженно вглядывался он в нарочито небрежно вырезанный из дерева герб, закрепленный над створкой.

Корабль с распахнутыми парусами в кроне дерева. Не символ и не традиция рода. Угроза. Каким бы мощным ни был твой корабль и как бы ни была сильна команда, на вершине кроны, куда тебя закинет необоримая сила, будет ждать только отчаяние. Чем больше парусов на корабле, чем сильнее раздувает их ветер, тем стремительнее это произойдет. На калите были распахнуты и наполнены ветром все паруса…

Рука уцепилась за ручку и потянула на себя. О том, чтобы чего-то требовать в этом доме, придется забыть.

С еле заметным сопротивлением подался доводчик двери, выпуская звуки детского смеха и веселья, приятные ароматы выпечки и тепло нагретого очага. Из дома во двор важно прошагал котяра, будто ждавший, что урожденный князь лично откроет ему дверь. Следом за ним, словно неофит за сэнсэем, медленно прокралась здоровенная собака, почему-то с наивной мордой щенка. Ее тоже пришлось пропустить, потому что вдвоем они в дверь не влезли бы.

— Черт-те что тут развели, — проворчал князь, недовольный задержкой, и вступил-таки в холл. Достаточно просторный, с камином и диванами, с высоким потолком на уровне второго этажа, и лестницами по бокам, ведущими туда же. Огромный портрет кого-то из старых Шуйских на стене сразу напротив входа. А под портретом… Стоят двое, мужчина в годах и красивая женщина, глядят молча и выжидательно.

Князь набрал воздуха для приветствия и… вдруг понял, что не может выдохнуть. В голове от напряжения будто сосуд лопнул.

Он ее узнал.

— Т-ты… — Голос князя сбился на постыдную вибрацию.

— Я, — погасив радушную улыбку, светившуюся мгновение назад на ее лице, отстраненно произнесла Лида Борецкая. — Здравствуй, клятвопреступник.

— Я — нет! — нервно дернул подбородком Сергей Михайлович, отчего-то призывая Силу.

Не чтобы все тут разрушить, нет! Чтобы убедиться, что Сила слушает его, а значит, нет изъяна в чести! Слабо зашевелились занавески на окнах…

— Тц… на, — недовольно качнул головой князь.

Холл окатило ужасом чужой Силы, грозно явившейся в мир по призыву владельца.

Заискрили тканевые обои, тревожно замигали выключенные лампы массивной люстры, зашипел лист железной двери за спиной. Холодная волна прокатилась по спине Долгорукого.

Он узнал эту Силу. Он опоздал.

— Дедушка! — раздался знакомый голос с лестницы, ведущей на второй этаж, и по ступеням бодро скатился внук Игорь. — Это за мной, — кивнул он, как добрым знакомым, Борецкой, которая-должна-была-быть-мертва, и Юсупову, который-должен-был-быть-мертв.

— Ой, а что это вы? — споткнулся тридцатилетний оболтус, только сейчас заметив неладное.

С неохотой ужас ушел из комнаты. Отпустил свой «ветер» Долгорукий.

— Мы знакомились, — по-доброму произнес Юсупов. — Заново.