Читаем Напряжение растет полностью

— Дай ей, пожалуйста, трубку, — тяжело вздохнул старик.

— Это будет неловко, она сейчас занята, — пошел я на попятный, в том числе физически отступая из кухни

— Ничего неловкого, просто руки еще раз сполосну, — мягко шепнула Вера Андреевна, неслышно оказавшаяся рядом, и перехватила телефон.

Да так быстро, что пальцы сомкнулись в воздухе.

Теперь уже она отступила в коридор, скрывая суть беседы. Вернулась уже под самый ее конец, так что фразу:

— И привяжите его там чем-нибудь!

Сказанную вместо «до свидания» я все таки услышал.

— Он просто переживает, — обозначила улыбку Вера Андреевна.

Тут же усадила за стол в зале, поставила стакан молока передо мной, тарелку (пока пустую), положила вилку, ложку и нож, накинула фартук и тщательно завязала со спины. Вернулась и забрала нож. Пошевелился и тут же понял — к стулу привязала.

— Я имею право на один звонок! — вырвалось возмущенное.

Рядом тут же поставили трубку радиотелефона.

Набрал еще раз Федора, вновь послушал гудки и с сожалением понял, что звонить мне, в общем-то, больше некому. Папа будет заодно с наставником. А Руслан Артемьевич скорее всего посоветует связать и ноги. От отчаяния решил звонить сестрам.

— Привет. Позвоните Федору, пусть срочно со мной свяжется. Меня связали и собираются кормить. Завидуете? Никакой помощи! — Возмутился я и нажал на отбой.

Так и грустил, рассматривая старые часы, негромко отщелкивающие секунды, уголок с иконами, узор на занавесках. Перешел взглядом на другую стену и замер, рассматривая с десяток портретов, выполненных на обычных листках ручкой. Вернее, портретами их назвать было сложно — контуры, обрамленные прической; силуэты людей; краешек уха, выполненный невероятно четко рядом с пустым овалом лица. Иногда изображения повторялись, будучи выполненными уже другим оттенком пасты и с явно выросшим мастерством. Но ни одного, завершенного до конца.

— А это кто? — Рискнул я спросить у зашедшей проведать Веры Андреевны.

— Память, которой нет, — мельком глянув на портреты, поспешила она вернуться обратно на кухню.

Невольно задумаешься, что хотели сказать. Тем и занимался, пока в тарелке не обнаружились вареники, положенные щедрым жестом. Солидную горку украсил золотистый брусок сливочного масла, тут же принявшийся красиво таять. Аромат же мобилизировал все силы организма для максимально быстрой работы вилкой.

— Не отвязывайте меня, — выдохнул я, расслабленно растекшись по стулу. — Я хочу тут жить.

Тарелка вареников была побеждена целиком и полностью, и если живот, казалось бы, уже не мог принять больше, то мозг жаждал нового штурма. Потому что это было очень и очень вкусно. Настолько вкусно, что невольно выступила слеза, стоило получить добавку в ответ на лестную фразу.

Приятно муркнул телефон по левую руку. Не глядя, уцепился за него и нажал на зеленую кнопку, уже позже спохватившись, что телефон не мой и звонят тоже не мне. Но это оказался Федор.

— Федор, я нашел нам бабушку.

— Да? — с легким недоверием отозвался брат.

— Поверь мне, я пробовал эти вареники, это точно она. — подцепил я новый вилкой. — Срочно приезжай или можешь не успеть!

— А что с ней?!

— С ней все отлично, но вареники стремительно кончаются. — Подцепил я на вилку второй про запас.

— Но машина уже без меня отправилась, — погрустнел он.

— Не переживай, будет бабушка — будут и вареники! — Подбодрил я брата и завершил вызов.

Со стороны двери послышалось веселое фырканье — там, привалившись к косяку двери, по-доброму улыбалась Вера Андреевна.

Заметив взгляд, она подошла сзади, одним движением развязала узел фартука, оставив его по-прежнему у меня на плечах.

— Родственников не выбирают, — потрепала она меня по волосам.

— Это ваши? — указал я на незавершенные портреты.

— Да, наверное, — вздохнула она. — Так и не смогла ни одного вспомнить.

— Давно вспоминаете? — отложив вилку, поднялся я на ноги и подошел к картинам поближе.

— Больше двенадцати лет. С тех пор, как очнулась на берегу реки. — Встала она за спиной.

— Они вас тоже не нашли?

— Может, их и не было никогда.

— Значит, как бабушка, вы свободны? — Деловито уточнил я, поворачиваясь.

— Ты очень добр, — вновь фыркнула она смешинкой. — Но вкусные вареники — еще не повод считать родственницей.

— А как у вас с запятыми?

— Вот уж на что точно сохранилась память. — окинула она взглядом стеллаж с учебниками по русскому языку и литературе.

— Значит, вопрос решен. — Подтвердил я.

— Так не бывает.

— Детей ведь усыновляют?

— Но это делают взрослые, готовые принимать решение и брать на себя ответственность. А ты — всего лишь обычный мальчик.

Где-то вдалеке послышался солидный гул.

— Я готов брать ответственность.

— Спасибо, но я остаюсь. — одарив улыбкой, она отрицательно покачала головой.

— У вас тут есть незавершенные дела? Работа?

Гул рос с каждым мгновением, отражаясь дребезжанием стекол.

— Нет, но тут мой дом.

— Там тоже будет ваш дом. А еще у нас недавно появился щенок, совсем еще юный.

Женщина невольно обернулась в сторону двора, но тут же выпрямилась, мгновенно став строже и уверенней.

— Здесь — память.

— Которой нет? — Поднял я бровь.

Перейти на страницу:

Похожие книги