Читаем Напряжение растет полностью

Внутренние рейсы, шедшие через столицу, отменены, а других тут не бывает — так сказал старик, расставивший ведра с грибами вдоль трассы. Он же подсказал, как лучше добираться до города. В сотне метров был съезд на короткий путь, связывающий два селения и самым краем — пригород. Сверился с картой, позаимствованной за козырьком автобуса — действительно, вьется безымянная серая ленточка от села Солнечное, названием которого обязана станция, через Заречное и до самой границы красно-зеленой разметки столичных улиц. Можно, конечно, и по дороге, но мотоблоку все равно, где отмерять свои тридцать километров в час. Да и лишних встреч совсем не хотелось — документы, вместе с приглашением, остались в карманах пиджака. А мир еще плохо знает меня в лицо, чтобы верить на слово.

Хотел отблагодарить покупкой. Но старику, вроде, оно и не было нужно — куда важнее причина, по которой можно сидеть в полудреме под тенью вяза, время от времени прикладываясь к стальной фляге.

— Бабка сказала, пока все не продам — не возвращаться, — подмигнул он заговорчески, и я спрятал деньги обратно.

Первое село пролетел, оставшись в памяти гусей бесстрашным пылевым столбом, рычащим столь грозно, что даже собаки стеснялись своего голоса, без особо энтузиазма пытаясь укусить за колесо. Сорок пять домов, высоких и низких, с запущенным садом за покосившейся оградой и безо всякой зелени на бетонированном подъезде — люди жили по-разному. Только дорога на всех была одна — норовистая и ухабистая, с настолько глубокой колеей, что было проще нестись по самой ее границе, рискуя провалиться в глубину накатанной полосы.

Пролетев развилку с колодцем, вышел-таки на добротную грунтовку и с удовольствием вывернул ручку скорости, соревнуясь с речным бликом на бегущей вдоль дороги ручейке — извилистом и затейливом. Потянулись пшеничные поля по левую руку — от дороги и до горизонта, настолько огромные, что красно-белые громады комбайнов, окрашивающие золотое полотно бежевыми линиями, смотрелись игрушками в мягком ворсе ковра.

Ветер доносил звуки тяговитых дизелей, шелест механизмов, деловитые сигналы тракторов, подъезжающих за новой порцией зерна, а потом устал и на повороте лихо сбил фуражку, унося куда-то назад и влево. Стоило отвлечься и проводить ее взглядом, как дорога взбрыкнула колдобиной, дернулся руль — и тут же привычная тряска сменилась мгновением падения, схватившего недобрым предчувствием за живот. Удар о хилое деревце перевернул мир с ног на голову, на фоне небесной синевы грациозно проплыл прицеп, намереваясь подгрести меня под собой. Земля ударила в плечо, руки вцепились в сухую глину обветренного холма, стараясь замедлить движение. С грохотом сталь и дерево рамы шваркнулись в полуметре ниже по склону, проскрипели, ругая невнимательного водителя, и остановились.

Остановилось будто бы и время — вернее, оно было, но осталось на дороге. А тут, на нагретой солнцем земле можно было лежать сколько угодно долго. Потому что левую ногу, стоило пошевелиться, схватило болью прямо на месте старого перелома — совсем немного, но почему-то от этого сделалось куда страшнее, чем от летящей над головой телеги. Однако каждый знает — если пару минут не двигаться, то все непременно пройдет. А если не проходит, то надо подождать еще совсем чуть-чуть.

Рыкнул двигатель где-то наверху, своим голосом испугав верхушки трав, и тут же устало выдохнул, останавливаясь. Где-то там, на границе земли и неба, показалось мужское лицо. Тут же зашуршала земля под сандалиями, спускаясь ко мне ленивой осыпью, а еще мгновением позже меня мягко прижали к земле, не давая подняться.

— Не делай резких движений. — аккуратно сняли с головы солнечные очки и напряженно оглядели лицо.

«Эх, добегался», - пришло запоздалое раскаяние. — «Толку мне от этих фиолетовых? Сколько лет уже прошло. Тем более, Ее там не было… А я, выходит, команду подвел.»

— Только папе не говорите, — вырвалось тоскливо.

— Папе? Папе не скажем, не переживай, — почему-то послышалась в его голосе тревога. — Не болит ничего? Спину чувствуешь? Ноги? Ну-ка пошевели пальцами. Отлично. Теперь руки подними. Да что ты в меня ими тыкаешь, ты покрути в стороны!

— А вы не будете меня арестовывать? — пробилось удивление, от которого даже боль в ноге притихла.

— Надо бы доложить куда следует, — вздохнул он и протер лоб от пота. — Но ты, вроде, трезвый. А тут часто падают. Поворот плохой и знака нет. Хорошо я тебя заметил… Не переживай, сейчас вытяну твой мотоблок.

Добрый человек, оказавшийся Геннадием, трактористом и владельцем трактора, споро зацепил тросом раму и вытянул слегка побитый, но вполне целый с виду агрегат со дна кювета.

Только заводиться мое средство передвижения отказалось напрочь. Как бы ни грозили ему отверткой и гаечным ключом, как бы не ласкали промасленной тряпкой — все оказалось тщетно. Он был мертв, и ничто на сельской дороге не смогло бы вновь пробудить в нем жизнь.

— Продай мне? Движок, конечно, убит, но за раму, тележку и колеса хорошо заплачу.

Перейти на страницу:

Похожие книги