Напряжение растет

— Это, вообще, кто? — Вновь был произнесен вопрос.

Первый раз он был озвучен еще на спуске с холма. Но никому ответить так и не удалось. Фамилии участников-то помнили, однако знать в лицо всех детей из Старших семей — изначально дело бесполезное. Тем более, эти молоды, а значит род их укрывал особенно тщательно.

— Слишком молоды, — подала голос Инга, задумчиво наклонив голову.

Позади чертыхнулся Семен, пытаясь обуздать язычок колокола и извлечь из него звук.

— Цепь приварило! Вы представляете?! После молнии! — Возмущенно пояснил он повернувшимся к нему и ударил о золото камнем. — И так сойдет.

— Так мы первые или вторые? — Громко сказал Константин сквозь дождь.

— Один точно мертв, — присела Инга рядом с самым прилично одетым конкурентом.

С такой брезгливостью ей в первую десятку рода не забраться…

— Свидетелей нет. — Кивнул Семен на Долгорукого.

Камер не было тоже — там, за спиной, остался глубокий дымящийся шрам на земле, дышащий горелой изоляцией разрубленного кабеля на дне раны. Неведомо, кто это сделал — все было еще до того, как Голицыны прибыли на то место. Важно другое — камеры, спрятанные в ветвях деревьях и проверенные ими на всякий случай, все до единой были обесточены. И на фоне этих знаний, перспектива легко стать первыми всерьез будоражила кровь.

— Моя совесть мне свидетель, — скрестила руки на груди Ольга.

Но ее мнение мало интересовало четверку. В конце концов, она из младшей семьи, а танцев больше не будет.

— Так что? — Уловив незаметный кивок от Инги, повернулся Константин к Олегу и принял молчаливое согласие. — Чудненько.

— Ну-ка отошли от них! — Крик был достоин ушедшей грозы.

Пробравшись в шуме воды за их спины, на краю моста стояла девушка, демонстративно отведя правую руку с железным клинком в сторону. Ее имя они помнили, сложно забыть после устроенного представления на первом этапе турнира.

А кое-кто даже успел подсунуть солидную взятку генетикам, доказывая свою сметливость — а значит, конкурентное преимущество для создания пары с Целителем. Еремеевы — не особо старая семья, довольно слабая в боевом плане — охотно отдадут свою дочь Голицыным. Или муж войдет в ее род, чтобы чуть позже перенести все активы новой семьи обратно в клан. В этом не было сомнений. Только характер у женушки будет… Обломают.

— Ника, это ведь я… — Шагнул к ней Константин.

— К дальнему краю, быстро! — щелкнул боевой веер в левой руке.

— Девушка, вы же понимаете, что не стоит ссориться… — Вступила Инга.

Но отшагнула назад, стоило Нике быстро зашагать вперед, поднимая клинок над головой.

Веер же заскрипел по камню парапета, высекая лезвием искры. Но не это пугало — а решимость идти до конца в глазах.

Вся команда, переглянувшись, попятилась назад.

— Пусть посмотрит на трупы, — обескураженно качнул головой Константин, сходя с моста вовсе.

— Я хотела бы остаться помочь, — замялась на месте Ольга.

— Живо с глаз моих! — Грозно глянула на нее Ника, приседая рядом с телами.

— Хорошо, — ойкнув, заспешила та.

— Придурок, — шепнула Ника, выбрав себе самого гиблого пациента. — Скотина. Гад.

Девушка провела запястьем по щеке, стирая соленый дождь, рванула рубашку на его груди и засветившейся рукой тронула кожу.

— Ника, ударь в колокол, иначе использование силы засчитают нарушением правил! — Деланно обеспокоенный голос Константина заставил ее только поморщиться.

Все не так на этом турнире. Столько усилий и слез, столько боли и бессонных ночей. Чтобы осознать, что вокруг одни уроды, которым приходится улыбаться.

— Ты зачем не подождал?! — Ударила она кулачком пациента, охнула и влила новых сил в ладонь.

— Ника! — По-хозяйски настаивал голос с берега.

— Медведь тебе Ника!

— Это очень опрометчивые слова! Но я понимаю тебя, дорогая. Это стресс…

— Этот дурак замолчит сегодня? — Слабо простонало сбоку.

— Ой! — Дернула взгляд девушка в ту сторону и смущенно порозовела. — Вы без одежды, юноша.

Вернее, она успела заметить какие-то слипшиеся браслеты на руках и ногах, но это не то что одеждой, даже украшением не назвать..

— Да? — С хриплым недоумением произнес парень. — То-то думаю, что так бодрит…

Рядом встали, покачиваясь, на ноги, и так же, обнаженным, выпрямились во весь рост к берегу. Благо, край моста укрывал от взглядов.

— Слышишь ты, тебе что надо? — Крикнул парень на очередное завывание Константина.

— Я разговариваю со своей девушкой! — К возмущению Ники раздалось с той стороны.

— Потише там будь. Вон она рядом с тобой стоит, что орать-то. У меня тут друга лечат. — Он повернулся к Нике и невозмутимо уточнил. — Ведь лечат?

— Д-да, — порозовела Ника, растеряв возмущение и усиленно вернувшись к диагностике пациента.

Да так, что губу закусила от отчаяния — пациент был плох… Если бы была реанимация рядом — тоской застучало в висках… Но нет, может, ошибается — и новый луч света устремился в грудь пациента.

— Ника — моя девушка! — не унимался Голицын.

— Это моего друга девушка. Вон, выбирай себе из четверых рядом и не отвлекай.

— Я — не его девушка, — кошкой зашипела Ника на парня.

— А зачем ты его лечишь? — Слегка несфокусированный взгляд повернулся к ней.