Напряжение

— Да ну, — усмехнулся я.

— Да ты вообще псих ненормальный, — буркнул Валентин, успокаиваясь. — Откуда только взялся…

— А вот как думаешь — я забрал все из твоего живота или что-то оставил? — задумчиво произнес я в ответ.

— Ладно, ладно. Извини, — спохватился парень.

— На первый раз… Так рабы тебе зачем?

— Это не рабы! — замотал он головой. — Нам нужны специалисты на севере. Хорошая оплата, жилье, там интересно! Но не нужны вахтовики, сложное оборудование. Учить чужих дорого. Свои в холод не хотят… Вот.

— Должников, получается, тоже под герб будешь загонять, — понял я.

— Тех, кто не сможет платить, — неохотно подтвердил босс. — А кто справится — тот толковый, с ними тоже будем работать, присматриваться и предлагать контракты.

— После того как вы их убивали?

— Все, кто воевал, уже умерли, — жестко ответил Валентин. — А эти просто не хотят платить налоги. Герб будет жив еще поколение, и эти двадцать пять лет они якобы служат своему господину, не выплачивая никому ни гроша.

— Ты невысокого мнения о людях.

— Не в этом дело. Ладно, они не хотят к нам, не любят, это объяснимо. Не идут к другим семьям, потому что боятся оказаться на самой низкой ступени иерархии, и правильно боятся. Но почему они не взяли герб императора, скажи мне? Нет урона чести, если господин мертв, уйти к союзникам или императору! — попытался опередить меня Валентин, чтобы заглянуть в глаза. — Потому что налоги, Максим!

— Я думаю, что герб — это семья, — подумав, озвучил я свои мысли. — У этих людей теперь неполная семья, но это не значит, что они не смогут защитить друг друга.

— Против аристократа? — фыркнул Валентин.

— А ты чувствуешь себя бессмертным? — покосился на него.

— Ну… нет, — неохотно буркнул парень. — Как будто ты бессмертный!..

— Все дело в том, что твой аристократ смертен один раз. А остатки даже этого клана имеют тысячи жизней. Я бы на месте аристократа не связывался.

— Думаешь? — задумчиво пожевал губу Валентин и углубился в собственные мысли.

Я почти прозевал, как от тени палатки отделилась небольшая фигурка и выступила прямо под ноги — еле удержал Валентина, в задумчивости чуть не сшибшего неожиданную преграду.

— Дяденьки, у вас есть вода? — пискнуло тонким голосом.

Владельцем голоса оказалась совсем мелкая особа, одетая в длинную футболку с чужого плеча — для нее она смотрелась платьем, если бы не широкие плечи, свисающие вроде рукавов.

— В конце площади, белая палатка, — на автомате ответил Валентин, оправляя помятую мною рубашку.

— Там до-орого, — грустно протянула девочка.

— Там бесплатно! — нахмурился он.

— А я то, что бесплатно, уже выпила, — вздохнула мелкая. — Нету, да? — И, еще раз оглядев нас и разочарованно хмыкнув, вновь юркнула в тенек.

— Там все бесплатно! — раздраженно рыкнул Валентин, но девочка даже не повернулась на его голос. — В любых количествах!

— Если боссу можно, то почему нельзя слугам? — похлопал я его по плечу и обошел сбоку, продолжая движение.

— Пов-вешу… — заскрипел он зубами, глядя на тот край площади, где высились белоснежные купола палаток с гербом его клана. — Мне срочно нужно туда.

— Успеешь. Сначала мои дела, потом перевешай хоть всех слуг.

— Ты не понял, я обязан немедленно вмешаться!

— Ты уже опаздываешь, а я могу успеть, — пожал я плечами, не собираясь отпускать его от себя.

Людей, конечно, жалко, но если я отпущу от себя Валентина, то меня и Федора наверняка попытаются убить. Традиции заложников чтут и даже изучают среди высокородных — дядя Коля рассказывал, пытаясь передать то немногое, что знал о жизни аристократов.

— Но ведь люди… — замер на месте парень, явно намереваясь уйти наводить порядок.

— Ты смотрел на них целый день и ничего не замечал, — чуть устало вздохнул, утирая рукой пот со лба. — А здесь ты потому, что я тебя вытащил. Это моя заслуга, благодаря которой ты еще можешь все исправить до приезда твоего отца. Ты мне должен, Валентин. И ты никуда не пойдешь, пока я не отпущу.

Валентин некоторое время порывался сказать что-то, но в итоге слегка сгорбился и зашагал рядом.

— Лучше подумай, что будет, если у таких крох, как та девчонка, случится солнечный удар. «Скорая» тут не проедет.

— Я все исправлю, — сухо ответил Валентин, надолго замолчав.

Мы пересекли границу площади, пройдя сквозь охранный периметр, и, заметно ускорившись благодаря хорошей дороге, зашагали туда, где я впервые встретил свою новую семью.

Машина оказалась там же, где и оставили, — воровать ее тут попросту бессмысленно. Мягко моргнули фары, приветствуя нажатие на брелок сигнализации, еле слышно щелкнули засовами двери, а двигатель мягко замурчал, стоило вставить ключ в прорезь замка.

— Поворачивай направо, от площади. С другой стороны есть отдельный въезд для транспорта, нас пропустят, — подал голос Валентин, откинувшись на сиденье.

По пустынным дорогам ехать было одно удовольствие, да еще под дуновение кондиционера — словом, на вокзальной площадке мы оказались за каких-то три минуты, в десяток раз быстрее, чем пешим путем.