Напряжение

— Нет. Всё — это когда ломаются позвонки. — Мужчина в мундире резко согнул ладонь, изображая. — Однако наш специалист услышал кое-что интересное и решил вас всего лишь немножко придушить. Он ошибся?

— Нет! Нет! Я все расскажу! — заерзал повешенный, вовсе не стесняясь наготы. — Но вы должны гарантировать безопасность моих родичей.

Было видно, что говорить ему дается с большим трудом и болью, но в глазах светилось дикое упрямство пополам с обреченностью.

— Длань императора защитит остатки вашего рода, если то, что вы расскажете, заинтересует нашего господина. Слово.

— Я свидетельствую, — пробасил второй, до того молчавший. — Итак?

— Они создают пророка.

Глава 19 День рождения

Грозовая линия на горизонте, казавшаяся крошечной и неопасной, на второй день обернулась беспросветным штормом, стегавшим по большим стеклам междугородного автобуса тяжелыми оплеухами ливня. Мимо проносились темные силуэты построек, смазанные из-за наплывов воды, еле видимые в желтом свете придорожных фонарей. Изредка небо озарялось вспышкой далекой молнии, давая рассмотреть очередной безымянный поселок по левую сторону от дороги. На секунду все вокруг становилось невероятно четким, хотя и черно-белым — удавалось различить здания сельских церквушек, угловатые паруса мельниц и гладь озер в провалах холмов, пока темнота не забирала мир обратно. Приходил гром, заставляя старое стекло дрожать от страха. И так — целую ночь.

Еще одна ночь без сна на очередном маршруте, следующем в город, который мне не нужен. Как, впрочем, и то местечко, из которого я выехал. Вторые сутки я петлял из стороны в сторону, пытаясь убежать непонятно от чего. Не от друзей же? Но и врагов у меня вроде как больше не было — для них я мертв. Тем не менее что-то внутри требовало менять города, покупать билеты почти не глядя, лишь бы они проходили через пару-тройку поселений с собственными автостанциями. Иногда я менял направление, пользуясь попутными машинами, выкидывал купленные билеты и шел пешком до следующей остановки. Несколько раз менял одежду и даже, как в хорошем детективе, прикупил темные очки — от которых, к сожалению, пришлось избавиться из-за непогоды.

Этот рейс должен был стать последним на пути к железнодорожной ветке и бетонной площадке возле рельс, у которых литерный поезд, проезжающий мимо раз в сутки, стоит ровно пять минут — так написано в интернете. Но он же стал самым выматывающим — автобус оказался очень стар, бил по спине жестким сиденьем и кружил голову духотой и влажностью — из-под резиновой прокладки просачивалась вода, скапливаясь крупными каплями и стекая возле сиденья.

В салоне гуляли блики крохотного цветного телевизора, еле слышным бормотанием разбавлявшим шум дождя, мерное дыхание спящих пассажиров и бодрствующего двигателя. Из людей не спали только трое: водитель, я и специалист, рекомендованный дядей Колей, — он сидел рядом с обманчиво-сонным видом, прикрыв глаза. Я как-то проверял, попытавшись коснуться его носа — точно не спит, а еще больно кусается.

Специалиста звали Валентином, был он на два десятка лет старше меня, и с первого же момента невзлюбил обращение «дядя Валя», попросив называть его Волком — и я даже знаю почему. Я нанял его, чтобы он берег мой сон, но скорее я сторожил его тревожную дремоту несколько раз в сутки. Зато Валентин покупал билеты, вежливо уточняя в маленькие окошки касс: «Для меня и сына», — ходил со мной по магазинам и договаривался с таксистами. А еще он не задавал ни единого вопроса, был молчалив и скоро стал восприниматься как очень нужный, незаменимый механизм. Я даже перестал говорить «мы», планируя следующий ход, заменяя простым «я». Мой охранник стал частью путешествия, а не компаньоном.

Где-то полтора десятилетия назад, когда меня еще не было на свете, дядя Валя служил под началом дяди Коли и был единственным, кто приехал к бывшему командиру проведать, когда с дядькой случилась большая беда. Добросердечность и верность, впрочем, не помешали ему взять за три дня такую сумму, которую мой цех зарабатывал за три месяца, обменяв несколько пачек денег на листок гербовой бумаги — с его и моей подписью. Договор обещал, что о совместном путешествии никто не узнает, а моя жизнь останется при мне, как и содержимое моих карманов.

— Кто обеспечит выполнение договора? — спрашивал я два дня назад на парковке возле вокзала в нагретом солнцем салоне «Волги».

Мы разместились на заднем сиденье — я и дядя Коля. Семен вежливо оставил нас наедине, сообщив, что собирается посмотреть двигатель, и для надежности отгородился широким капотом. Валентин скучал рядом с ним, что-то подсказывая уверенным, тихим голосом.

— Никто, — честно ответил Николай, отгибая уголок плотного прямоугольника бумаги. — Если он захочет от тебя избавиться, никто не найдет и следа.

— Тогда какой в этом смысл? — указал я на договор в его руке.

— Заплатить налоги, — пожал он плечом, затем поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Иногда надо просто верить в людей, позволить им показать, что они достойны уважения.