Напряжение

Семен осторожно опустил руку и выудил из кармана очки.

— Уф, целые, — с великим облегчением произнес он, протирая линзы и цепляя пластик на переносицу. — Если б ты их разбил, я не знаю, что с тобой сделал бы…

— Еще не поздно проверить, — угрожающе придвинулся я.

— Спокойно! Претензий нет, расходимся миром! — попятился он к двери, держа руки на виду.

— Стой. Один вопрос. — Кое-что в случившемся не давало покоя.

— Слушаю?

— Почему у тебя тройка по физкультуре?

— Я на уроках дерусь, — вздохнув, честно признался Семен. — А ты правда император? Или… того… — как-то странно покрутил он рукой у виска.

— Нет, — шмыгнул я, потирая ребра. — Но обязательно стану! Только физику выучу… И без тебя справлюсь!

— Чем тебе физика-то поможет? — не понимая, пожал он плечами.

— Тайна, — насупился в ответ.

Семен недоверчиво покачал головой, но приставать не стал.

— Слушай, а что там с биноклем? — со сдержанным любопытством произнес он, уже хватаясь за дверную ручку.

— Вон в том ранце лежит, но трогать дядька запрещает, — скривился я, ткнув пальцем под кровать. — Зато есть вещь поинтереснее! Книга! Волшебная, кстати.

Я выудил из тайника под тумбой ту самую книгу, что не дал мне посмотреть сторож, и с загадочным видом раскрыл перед Семеном.

— Ух ты! — раскрыл он рот, глядя на красочные картинки. — Вот это да-а!..

— Ага, такого ты нигде не увидишь! — с важным видом кивнул я, листнул еще две страницы и захлопнул книгу перед его носом.

— А может, в библиотеке есть? — усомнился Семен, с надеждой глядя на закрытый том.

— Такого точно нет! — припечатал я ладонью по обложке.

— Посмотреть все равно стоит.

— Ну-ну, надейся, — упрятал я книгу обратно, подальше от светящихся глаз Семена.

— Я название запомнил, проверю, — прогудел он.

— Удачи! — отвернулся я, прощаясь с последней надеждой чем-то заинтересовать несостоявшегося учителя.

— Слушай, Максим…

— Мм?

— Ну, если не найду, покажешь книгу еще раз? — робко поинтересовался Семен с порога.

— Только в обмен на уроки! — ухмыльнулся я, стоя к нему спиной.

— Заметано! — обрадовался парень и осторожно прикрыл дверь.

Попался! Я вновь выудил ту книгу и с благодарностью провел по гладкой поверхности.

— А ты действительно волшебная, — признался ей и с нежностью назвал по имени: — «Ка-маз. Ин-струк-ци-я по эк-сплу-а-та-ции и ре-мон-ту».

Прибрался, сходил на ужин, вновь восхищенно поразглядывал красивые, яркие изображения огромного красного автомобиля, а потом пришел мокрый и очень злой дядька. Книга лежала уже на своем месте, а я с умным видом уставился в «Физику», разглядывая непонятные загогулины. Сторож вобрал было воздух в легкие — явно не для того, чтобы похвалить, но тут я легонько пододвинул одеяло, показывая ботинки под кроватью, рядом с кедами.

— Ладно, — выдохнул он. — Помоги переодеться.

— Я потом погуляю?

— Иди, — устало завалился он на кровать, разминая ногу рукой.

Чуть позже, подхватив ботинки, я осторожно прокрался в дверь, рыскнул глазами по коридору, пока не заметил призывное движение рукой под лестницей.

— Спасибо, друг, — ссыпал я в ладошку Сашке два куска сахара и вернул ботинки.

— Обращайся, — счастливо шмыгнул парень, уносясь к себе в комнату.

Надеюсь, к утру дядька про ботинки забудет. Так и получилось — наверное, еще и потому, что ночью к нему заявилась нянечка и меня выставили на полчаса в коридор. Походив под дверью и окном и прислушиваясь к длинным стонам, поначалу подумал — пытает дядька вражину. А как встретил потом раскрасневшуюся и довольную нянечку в коридоре, сразу все понял. Сахар мой ели.

Глава 6 Одиночество и кошки

— Это Маша, она будет жить с нами! — уверенно заявил я с порога комнаты в спину распивающему чай дядьке.

— Ч-что?.. — закашлялся сосед, пролив полчашки на стол.

— Ну… не на улице же ей жить, беременная она, — привел я довод.

Чашка звонко упала на пол, дядька медленно повернулся на стуле.

— Максим! — рыкнул он, глядя на меня и Машу.

— Ч-что?

— Ремень подай.

— Не-не-не! Я все объясню! — закачал я головой и прижался спиной к некстати закрытой двери.

В руках жалобно мяукнула кошка.

— У тебя минута… — закрыл он глаза и тяжело вздохнул.

— В интернате держать кошку нельзя, а на улице они блохастые! — затараторил я. — Вот я и подумал, если взять Машку с улицы и отмыть, то ее можно за плату давать поласкать!

— Та-а-ак… — сжав кулак, протянул дядька.

— Вот. Пять минут — один стакан молока. Да! Молоко быстро портится, но из молока можно сбивать сливки! А сливки обменивать в столовой на шоколад, — быстро завершил я, поглядывая на секундную стрелку на наручных дядькиных часах. — То есть сдаем Машку, снимаем сливки — и мы в шоколаде!

Дядька грузно поднялся с места, прихватил по пути ремень и через два шага нависал надо мной.

— У меня для тебя две новости, — странным, как эхо, голосом, произнес дядя Коля. — Во-первых, это кот. Жирный, откормленный кот.

— Вот блин, я уже котят успел пристроить заранее… — замедлился я на последнем слове и икнул, уставившись на черные как ночь дядькины глаза.

— Во-вторых, отпусти кота на улицу.

— Я столько котлет в него вложил!