Наполеон

Закат и пленение. Наполеон не сомневался в том, что союзники не позволят ему править Францией, а ему самому не удастся успешно властвовать в стране, урезанной до первоначальных границ. Объявленный Европой вне закона, он стал готовиться к схватке. Ему удавалось руководить своими последователями, однако энтузиазм первых дней быстро остыл. Предотвращая новое вторжение в свою страну, Бонапарт вступил в Бельгию, чтобы рассечь между собой войска Веллингтона и Блюхера[29], превосходившие его числом на сто тысяч солдат. Несмотря на первые военные успехи, Бонапарту не удалось помешать соединению британских и прусских частей. Причиной этому было отчасти невезение, однако можно найти и много иных неблагоприятных обстоятельств. Так, Груши, второстепенный генерал, которому Бонапарт поручил командование в награду за политическую поддержку, не справился со своей задачей и проявил инертность в день великого сражения при Ватерлоо (18 июня 1815 г.). Вернувшись 20 июня в Париж, Наполеон оказался перед неизбежностью нового отречения. Всё было кончено. Император оказался вновь покинут всеми.

Он решил отречься в пользу своего сына, короля Рима, и высказал желание отправиться в Соединённые Штаты. Исполнительная комиссия сообщила ему, что на рейде Рошфора для него оставлены два фрегата, и попросила его поторопиться с отплытием. Он, однако, задержался на неделю, «бросив кости» в последний раз и предложив себя в качестве простого генерала для боевых действий против захватчиков. Предложение принято не было, и Бонапарт отбыл в Рошфор.

Два фрегата всё ещё дожидались его, однако британские военные корабли блокировали выход из порта. Перспектива быть арестованным, подобно беглецу, казалась Бонапарту постыдной. Поблагодарив всех, кто содействовал его спасению, он принял план действий, в которых оставался оттенок величия, а именно — обращение к Британии с просьбой о предоставлении убежища. Мэтланд, командир британского корабля «Беллерофон», дал ему знать, что такое обращение будет принято с благосклонностью.

В тот момент союзники оставались в согласии только по одному из пунктов своего договора относительно судьбы Наполеона: они считали, что нового побега допустить нельзя, а совершить таковой из Америки было легче, чем с Эльбы. Победители попросту не знали, что делать с Бонапартом, и любое решение порождало трудности. Они втайне надеялись, что Наполеон покончит с собой или же как-нибудь погибнет по дороге, став «жертвой Белого Террора». Возможное решение Людовика XVIII осудить и казнить Бонапарта также вполне устроило бы всех. Однако никто, а тем более Людовик, не желали брать на себя ответственности. Со своей стороны Александр I и Веллингтон своими действиями пытались спасти Бонапарту жизнь. Таким образом, судьба человека, объявленного вне закона, оставалась нерешённой. Сдавшись на милость Британии, Бонапарт взвалил на неё весь груз опеки.

Вернувшись в Париж 9 июля и боясь всеобщего осуждения, король Людовик XVIII стремился к скорейшему решению проблемы. Он отдал приказ префекту Рошфора удерживать экс-императора на борту фрегата «Ла Сааль», отдав его под ответственность Мэтланда. Наполеон считал, что более достойно сдаться, не дожидаясь предписаний или же прямого ареста. 15 июля, одевшись в свою любимую зелёную униформу, он поднялся на борт «Беллерофона».

В Плимуте адмирал Кейт передал Наполеону письмо, в котором «генерала Бонапарта» уведомляли о том, что с целью лишить его дальнейших возможностей нарушать мир и спокойствие в Европе принято решение ограничить его личную свободу, для чего в качестве его будущей резиденции избран остров Святой Елены. За ним остаётся право оставить при себе трёх компаньонов из числа сопровождавших его в Англию лиц, а также хирурга. Ознакомившись с письмом, Бонапарт выразил протест, заявив, что он является гостем, а не пленником Англии, и что законы гостеприимства попраны совершенным над ним насилием. Затем он успокоился и в дальнейшем демонстрировал своим спутникам пример стоицизма. Он удовлетворился только устным протестом, высказанным адмиралу Кейту.

Путешествие продлилось более двух месяцев. Наполеон оставался бесстрастным, хотя офицерам и членам команды запретили оказывать ему знаки уважения. Было принято только обращение «генерал».

В воскресенье 15 октября корабль бросил якорь у Святой Елены. Прежде чем для императора было подготовлено постоянное жилище на бывшей ферме Лонгвуд, ему пришлось ютиться в каморке в несколько квадратных футов без мебели и удобств. Наполеон не раз протестовал против «унизительного обращения», достойного простого военнопленного, в то время как он считал себя беженцем, получившим приют под сенью британского флага. Его также сильно огорчало запрещение переписки с женой и сыном и передачи ему любых вестей о семье.