Написано кровью моего сердца

Итак. К лорду Джону прибыл посыльный и принес записку — это было. Что в записке, я понятия не имею — опять-таки верно. Затем лорд Джон уехал вместе с посыльным, не сказав куда… В общем, тоже практически правда — если забыть, что посыльный был уже другой. И нет, я не видела, в какую сторону они поехали, и даже предположить не могу, куда направлялись. Лорд Джон всегда держал свою лошадь в конюшне Дэвидсона на Пятой авеню в двух кварталах отсюда.

Вроде бы все складно… Если генерал Клинтон решит проверить, то наверняка обнаружит лошадь в ее стойле и, следовательно, придет к заключению, что лорд Джон Филадельфию не покидал. Ко мне как к источнику информации интерес он потеряет и разошлет солдат по городу проверить, куда же мог подеваться Джон Грей.

И, если повезет, тот объявится прежде, чем город перетрясут сверху донизу, и сам ответит на все чертовы вопросы.

— А что насчет Джейми? — с заметной тревогой спросила Дженни. — Он ведь в город больше не вернется, так?

— Надеюсь, что нет.

Мне вдруг стало мало воздуха, и не только из-за тугого корсета. В груди гулко колотило сердце.

Дженни прищурилась и покачала головой.

— Нет, не надеешься. Ты думаешь, он вернется. За тобой. И ты права. Как есть вернется. — Она задумалась, морща лоб, и вдруг заявила: — Лучше я здесь останусь. Вдруг он объявится, пока ты охмуряешь своего генерала. К тому же та особа с кухни мигом наколет его на вертел, стоит бедняге только перешагнуть порог.

Я засмеялась, во всех красках представляя, как миссис Фигг встретит незваного гостя в своих владениях.

— Кроме того, здесь надо прибраться, — добавила Дженни.

* * *

Молодой лейтенант встретил припоздавшую меня с заметным облегчением, однако не стал хватать за руку и тянуть за собой по тротуару — просто предложил локоть и зашагал столь быстро, что мне волей-неволей пришлось перейти на рысь. До особняка, где обосновался генерал Клинтон, было недалеко, но день выдался жарким, и я вся взмокла, из-под шляпки выбились волосы, прилипая к щекам и шее, под лифом то и дело сбегали щекотные струйки пота.

В просторной прихожей с паркетным полом мой конвоир со счастливым вздохом передал меня на руки другому солдату, а я улучила минутку, чтобы отряхнуть от пыли юбки, поправить шляпку и украдкой вытереть лицо и шею кружевным платочком. Занятая этим нелегким делом, я не сразу узнала человека, сидевшего на одном из позолоченных стульев у дальней стены.

— Леди Грей. — Он встал, как только заметил мой взгляд. — Рад встрече, мадам.

И улыбнулся, хоть и довольно холодно.

— Капитан Ричардсон, — ровно сказала я. — Рада вас видеть.

Руки ему подавать не стала, а он не поклонился. К чему притворяться друзьями, когда между нами вполне искренняя вражда? Именно Ричардсон вынудил Джона заключить наш брак, поинтересовавшись, нет ли у него личного интереса к особе, которую вот-вот должны арестовать по подозрению в шпионаже и распространении мятежных листовок (оба обвинения, к слову, были абсолютно справедливы). Джон заверил Ричардсона в своей беспристрастности, а два часа спустя я уже стояла в его гостиной, оцепенелая от горя, и отвечала «да» на какие-то вопросы священника.

В те дни до Ричардсона мне не было никакого дела, я даже имени его не знала. Джон представил нас друг другу — ради чистой формальности — на Мискьянце, пышном балу, который английские офицеры закатили месяц назад. Тогда же Джон вкратце рассказал об угрозах капитана, велев по возможности его избегать.

— Ожидаете беседы с генералом Клинтоном? — вежливо спросила я.

— Да, — ответил он и любезно добавил: — Но вас, безо всяких сомнений, пропущу вперед, леди Грей. Мои дела подождут.

В его словах почудилось нечто зловещее, но я лишь склонила голову с уклончивым «хм-м-м».

И тут меня осенило — внезапно, как приступ желчной колики, — что мое положение в глазах британской армии и капитана Ричардсона в частности стоит кардинально пересмотреть. Раз уж выяснилось, что Джейми жив, я больше не леди Джон Грей. Я снова миссис Джеймс Фрэзер, что, конечно, не может не радовать… Однако этот факт опять развязывает капитану Ричардсону руки.

Придумать достойный ответ я не успела — долговязый лейтенант пригласил меня к генералу. В гостиной, переделанной под главный штаб Клинтона, царил хаос: у одной из стен выстроились ящики, рядом лежали перевязанные точно пучки хвороста голые флагштоки, а надетые на них прежде военные знамена теперь кучей громоздились у окна, и молодой капрал аккуратно их сворачивал. Я слышала (как и весь город), что британская армия покидает Филадельфию. И, видимо, очень торопится.

Несколько солдат сновали по комнате, таская коробки, а за столом неподвижно сидели двое мужчин.

— Леди Грей? — удивился Клинтон, однако все-таки встал, чтобы приложиться к моей руке. — Рад видеть вас в добром здравии, мэм.

— Добрый день, сэр.

Сердце, и без того частившее, застучало еще быстрее, когда я увидела второго мужчину. Тот поднялся с кресла и теперь стоял за спиной генерала. Он носил форму и выглядел донельзя знакомым, хотя я совершенно точно не встречала его прежде.

Кто же он такой?..