Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

Много времени ушло с тех пор. Самой богине Земле не суждено было томиться в Тартаре целую эпоху сумерек богов. Свет не стремился её туда спихнуть следом за Инанной, вероятно, рассчитывая, что от неё ещё может быть для него какая-то польза. А Невидимый Бог и его армия не успели до неё добраться, потому что она благополучно успела укрыться в пантеоне Тримурти, на который почему-то не покушался Бог. Она имела право на прибежище в этом пантеоне, как богиня Бхудеви.

И приходилось почти всё время безвылазно торчать в пантеоне Тримурти и жить по правилам этих богов, то есть, тащить на своих плечах бремя святой богини-матери, соответствовать, чтобы не иметь конфликта с обществом. И сложно оказалось спускаться в преисподнюю к любовнику. Раньше это было проще, когда были доступны переходы из вселенной в вселенной. Мать Земля принадлежала многим пантеонам и само собой разумелось, что она может находиться то в одном, то в другом. И никто не мог отследить её маршрутов, пребывает ли она в одном из пантеонов или где-то в другом месте. Бывая в пантеоне Тримурти она умело одевала маску святости и никто не считал, что пребывание в других, более порочных пантеонах, как-то повлияло на её нравственность, с помощью Майи удавалось даже создать иллюзии, что Бхудеви бывает в других пантеонах, чтобы морально очистить многих из своих потомков, уговорить их быть менее грешными.

В эпоху сумерек ей удавалось сбежать на свидание к Свету только изредка, с пособничеством Майи, создававшей иллюзию присутствия Бхудеви в раю, когда она там отсутствовала.

Она видела эпоху падения Света и его армии, превращения всех преисподен в обитель этого бога — пекло, когда облик Света стал ужасен, пали демоны под мечом Калки…

И вот он, Свет, теперь сидел, одинокий и жалкий, прижавшись лицом к подземной скале и плакал.

Но вот его рыдания прервались и он медленно повернул лицо в сторону богини Земли. Кошмарное лицо чудовища.

— Ты видела мои слёзы? — голос у него был всё тот же. Рокот металла. — Что ж, смотри на моё унижение. Да, я унижен. Это то, что мне ненавистнее всего. Гордость — это моя сущность. То, что у меня отнято всё, не самое страшное. Хуже всего то, что у меня отнята моя гордость! — прорычал он.

— Ты говорил, что она могла бы помочь тебе, — ответила богиня Земля.

— Ну, да. Если бы тогда мы вместе спустились в преисподнюю и были здесь вместе… Сейчас она вернула бы мне меня. Но что толку страдать от того, чего быть уже не может? Боги сгинули в Тартаре навсегда.

— А если я скажу, что это не так?

Глаза Света яростно сверкнули:

— Ты издеваешься?!

— Она уже много дней на поверхности. Жива. Отлично выглядит. Не утратила своих божественных способностей.

— Как она могла выбраться из Тартара?!

— Это произошло после того, как Калка уничтожил демонов. К тебе ведь тоже приходили Молящиеся Сами Себе, как к нам всем? Талдычили ведь о каком-то там высшем мире, просвещали, агитировали?

— Ну и что с того? Это они воскресили богов в Тартаре?

— Да боги и не умирали, только томились там. Они бессмертны и не могли умереть. А та красавица ещё и не томилась. Просто проспала все сумерки и проснулась. Это ты так аккуратно скинул её, что она просто отдохнула на дне самой страшной пропасти? — насмешливо покривила рот мать Земля.

— Не смей надо мной издеваться! — взревел Свет, выпучив глаза и вскакивая с камня. — Я никому этого не прощаю, когда пытаются топтать мою гордость!

— Не я топчу твою гордость. Она отвергла тебя. Она сделала это при целой толпе свидетелей! И заметь, эти свидетели не все стали падшими и погибли, многие живы до сих пор, они помогают смертным и всё помнят, как она опустила твоё естество и ты уподобился евнуху…

— Замолчи!!! — голос Света раскатился громом по всей пещере.

Богиня Земля замолчала, не сводя с него серых узких пытливых глаз.

— Говори, — повелительно произнёс Свет. — Но не смей напоминать мне о моём унижении. Просто говори, как есть.

— Она выбралась из Тартара. Выбрались и многие боги из многих пантеонов. Одни сумели это сделать сами, другим помогли Молящиеся. Ей сейчас очень хорошо, а будет ещё лучше. Я ведь говорила тебе, в пантеоне Тримурти, как и во многих других пантеонах сейчас весьма популярны разводы. Многие, видите ли, вдруг осознали, что были несчастливы в браках, которые были навязаны сценарием судьбы. Развелись с жёнами и все три правителя Тримурти. Так вот, один из них по уши влюбился в неё и они уже признались друг другу во взаимной любви. Она получила сверх того, что хотела, — голос матери Земли слёзно дрогнул.

Свет приблизился к ней на слабых дрожащих ногах.

— Ну, конечно, — голос его прохрипел, — конечно же, она не вспоминает меня. Она всегда редко обо мне вспоминала. Но она обязана вспомнить сейчас и спасти меня… Она моя мать. У неё есть материнский долг передо мной!

— А может, это к лучшему, что она забыла? А вдруг она вспомнит не долг перед тобой, а обиду? Будем честны: ты поступил с ней ужасно.

— Мать обязана прощать!