Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

 — И ты ещё раздумываешь простить или нет такого мужа — одного из глав объединённых пантеонов?!  — Предлагаешь так сразу броситься ему на шею?  — Почему бы и нет? Ведь это не какой-то там божок Думузи, это великое божество, это царь над богами!  — В Тримурти царь богов — Индра.  — Тогда Вишну — бог богов! Его положение ещё выше. Разве ты не понимаешь, перед кем ты задираешь нос?  — Гера, разве ты плохо знаешь меня? Мы же были в одной вселенной целую эпоху. Разве ты забыла, что меня никогда не интересовал трон?  — А зря! Я не понимаю одного, — Гера нервно сжала пальцы, — почему именно тебе повезло с таким высокопоставленным мужем, если ты была согласна даже на простого смертного, даже не на царя над смертными, ты бы не побрезговала и рабом, была бы любовь? И как это тебе достался бог богов? Зачем тебе такой великий бог, если ты всё равно не ценишь его высокого положения? Почему мне так не повезло, ведь я-то знаю цену мужчине, который первый над могущественными!  — Ну, что ж поделать, если Вишну полюбил меня, — улыбнулась Нана.  — Но ведь в вашем пантеоне есть ещё Брахма и Шива? Их, кажется, бросили жёны?  — Шиву — да, а вот Брахму оставили только две жены из трёх. Майя всё ещё при нём.  — Не дура же эта Майя! Знает, что надо держаться за мужа, который не выпустил из рук власти!  — Ничего, скоро всё изменится.  — Отлично. Знаешь, Афродита, — голос Геры приобрёл вибрации небрежности, — что-то мне надоел этот голубой дворец. Я не вижу здесь перспектив для себя! Посейдон и Кронос стали соперниками для меня, мы никак не можем поделить власть, каждый день у нас свары, крики, ругань. А где результат? И над чем власть? Над смертными, которые никак не хотят снова стать нашими адептами? Никто из нас не знает, с какого конца начать, чтобы снова заставить их молиться и нести жертвы на наши алтари. А у вас, у Шести, кажется, есть какие-то серьёзные планы насчёт этого? — голос Геры сделался вкрадчивым. — Какие, если не секрет?  — А какой тут может быть секрет? Всё решает сила.  — Это так, но это когда боги действуют заодно, а не так, как у нас! Вот я и подумала, почему бы мне тоже не перейти на вашу сторону.  — Мы рады всем богам, особенно высших ступеней.  — Ну, да. Надеюсь, ты, богиня любви, поспособствуешь мне с удачным замужеством? Ты же понимаешь, после того, как я побывала женой царя богов, я не могу выйти замуж за кого-то ниже по положению!  — Может, стоит на этот раз выйти замуж по любви?  — Я не возражаю, если ты вызовешь во мне чувство лёгкой влюблённости в моего нового высокопоставленного мужа, влюблённость — это приятно, — усмехнулась Гера. — Но, разумеется, новый муж должен любить меня гораздо сильнее, чем я его!  — Думаешь, это решит все проблемы? Как бы муж сильно не любил, у него всё равно своя природа, свои мысли, убеждения. Ты собралась замуж за Брахму или Шиву? Но это боги другой вселенной, не похожие на олимпийцев. Взгляни на нас с Моханом: мы не так давно поженились, а уже всё не просто.  — Могло бы быть гораздо проще, если бы ты поторопилась помириться!  — Не раньше, чем он выбросит из головы, что я — шлюха…  — Нууу, Афродита, понимаешь, ведь весь сценарий судьбы ты вела такой образ жизни… Прости, я не могу подобрать других слов: аморальный. Ты всегда делала то, что хотела! Ты не знала меры! И в Месопотамии ты меняла любовников слишком часто! Ведь у тебя было очень много мужчин. Так что это логично, что новый муж ревнует тебя.  — Он знает, что прежде я не любила так сильно никого. У него не было повода для ревности!  — Прошлое женщины всё равно оставляет на ней отпечаток! Сколько я тогда говорила тебе: уймись!  — Никогда не понимала твоего неравнодушия к моему образу жизни. Почему тебя тревожило, что я ищу свой идеал? Неужто ты, как ныне Гаятри, тревожилась, что я однажды я возжелаю Зевса?  — А почему я должна была сбрасывать это со счетов? Ты была признана прекраснейшей, но скромность не являлась твоим сдерживающим фактором!  — Ты же знаешь, Гера, мою двойственность: порою, мне хотелось быть скромной, но моя вторая натура пробуждала во мне совсем иные желания.  — Тогда на что же ты обижаешься? Вполне можно понять твоего мужа, что он ревнует тебя!  — Все мои похождения остались в прошлом! Я собиралась быть верной!..  — А ты знаешь, сколько точных поговорок придумали смертные? Одна из них гласит: береги честь с молоду…  — Будем прислушиваться к «перлам» смертных?  — Но ведь точно сказано: репутация — вещь тонкая, попробуй создай её безупречной, зато подмочить — дело плёвое, а ты, дорогая Афродита, о ней не заботилась совершенно… Нана почувствовала, что начинает заводиться:  — Репутацию также может испортить и излишняя мстительность и жестокость с теми, кто слабее тебя…  — Ты хочешь сказать, что я была излишне строга со смертными любовницами Зевса?  — Строга — это мягко сказано…  — А что мне оставалось делать? Рисковать троном? — щёки Геры начали разгораться от гнева. — Ты же знаешь характер Зевса, любовь его недолга, но зато когда он влюблён, он теряет разум и готов на любые безумия ради предмета своей страсти! Что если бы он развёлся со мной, сделал бы богиней, допустим, Семелу, и посадил бы её на трон?! Вместо меня? Ты представляешь, как жалко бы выглядела я, случись это на самом деле?  — Не обязательно. Можно было бы совершить нечто, что доказало бы, что ты великая богиня и без Зевса!  — Но уже не царица! Царица богов — вот моя сущность! Без этого статуса меня нет! Нет! Понимаешь?!  — Что ж, Зевс сделал бы Семелу богиней и царицей богов, но и она бы недолго продержалась на троне. Ведь сердце Зевса непостоянно. Разве что я бы вмешалась, — Нана широко улыбнулась. — Я могла бы и удержать Семелу на троне царицы богов надолго, ты ведь понимаешь?  — Могла. Вот поэтому я должна была быть начеку! Прежде, чем ты могла бы вмешаться, эти смертные должны были успеть сдохнуть!  — Зевс влюблялся не только в смертных. Он мог бы навечно оказаться покорённым, например, Деметрой, а она в могуществе не уступает тебе и тут ты ничего не могла бы поделать.  — Да, но ты, почему-то этого не сделала! Ты же не хотела стать моим вечным врагом, верно? Нана громко рассмеялась:  — Ты думаешь, я не сделала этого потому, что боялась тебя?  — А почему бы тебе меня не бояться? — Гера зловеще сощурила глаза. — Или ты считаешь, что я не могу причинить тебе основательного вреда?  — Ты уже пыталась. Тогда, когда тебе не понравилось, что статус прекраснейшей получила я. Только у тебя ничего не вышло. Я не стала изгоем на Олимпе, как ты того жаждала!  — А может, я не особенно старалась? — Гера вдруг встряхнула головой, словно опомнившись. — Может, я никогда не хотела по-настоящему навредить тебе? — голос её начал смягчаться. — Неужели ты считаешь, Афродита, что я могла всерьёз ненавидеть тебя? Ну, да, мне было неприятно, что яблоко прекраснейшей досталось тебе. Я же женщина, а каждая женщина жаждет быть признанной красивее других! Думаю, ты меня понимаешь. Кто знает, Афродита, проиграй ты тогда, не захотелось ли тебе досадить счастливой сопернице? — она улыбнулась натянуто.  — А в этом есть смысл?  — Ну, может, ты и права Афродита, — Гера продолжала натянуто улыбаться, — знаешь, дорогая, нам лучше прекратить спор. Пойми, споры рождают не истину, а вражду. А время ли сейчас враждовать в это непонятное и трудное для богов время? Гораздо мудрее было бы держаться друг друга!  — Мы это и стараемся делать в нашем новом сообществе Шести, но, увы, находятся и там некоторые, впивающиеся в глотки своим же богам.  — Но я-то никогда не причиняла тебе такого зла, как эта Майя!  — Да, у тебя не получилось…  — Не понимаю, зачем ворошить прошлое! — развела руками Гера. — Надо ведь учитывать обстоятельства и время! Неужели ты до сих пор меня не простила, Афродита? Время ли сейчас сводить счёты?  — Не время. Я не собираюсь тебе мстить за твои неудачные попытки сделать меня изгоем на Олимпе в прошлом. Но и доверять тебе пока у меня нет оснований Нана догадывалась, чего пыталась добиться от нее Гера: помощь в удачном новом браке. Именно поэтому Гера вела себя относительно миролюбиво. Но не стоило доверять коварной экс-супруге Зевса и, тем более, укреплять ее положение в обществе. Кто знает, что на уме у этой мутной особы, эгоизм и амбициозность которой не знали предела? Без сомнения, Гера принесла бы в жертву на алтарь своих желаний и собственных детей. И наверняка Гера не забыла с свой проигрыш, свое посрамление, когда она не заполучила статуса прекраснейшей, и она этого никогда не простит счастливой сопернице. Не стоит помогать Гере стать сильнее. Не стоит.