Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

А Инанна-Афродита, тут же забыв о ней, отправилась дальше бродить по городу.

Она жила в мире смертных и смертные время от времени вторгались в её собственный мир, который она никак не могла замкнуть от них.

Однажды она, как всегда, двигалась по городу привычным быстрым шагом, погружённая в работу над соединением заказанных Молящимися сердец, как вдруг мимо неё кто-то промчался на мотоцикле и сорвал у неё с плеча большую плетённую сумку, в которой лежала куча денег, вырученных за кольцо с алмазом. Она рассвирепела, остановилась, вытянула руку вперёд, наведя ладонь на мотоцикл и сидящего на нём паренька в джинсовой курточке. Тело парня начало стремительно уменьшаться, руки и ноги становились короче и короче, одежда посыпалась с него клубами пыли, сквозь кожу начала пробиваться серая шерсть, из кобчика потянулся мерзкий голый хвост. И нашлось немало свидетелей того, как с седла мотоцикла соскочила большая серая крыса, а мотоцикл, оставшись без управления, завалился на бок и проехал по тротуару более ста метров.

Инанна-Афродита прошлась до места происшествия, отыскала свою плетёную сумку, повесила её на плечо и, вновь погрузившись в себя, отправилась в дальнейшее путешествие пешком по городу. Надо было бы что-то сделать с памятью смертных, видевших превращение мотоциклиста в крысу и шокированных этим зрелищем, но было неохота возиться. И Инанна-Афродита рассудила, что смертным лучше помнить это — пусть это будет для них знамением, что боги пробудились и вернулись в этот мир, хоть даже не навсегда.

А ещё через несколько дней после этого события испытала шок она сама. Это случилось в небольшом летнем кафе под зонтиками, куда она время от времени приходила, чтобы поесть мороженого.

Она уже была готова занять один из столиков, как вдруг ощутила спиной чей-то пристальный и сильный взгляд.

Она оглянулась и увидела под зонтиком девушку примерно двадцати лет с курильной трубкой в руке, то потягивающую коктейль через соломинку, то подносящую трубку к губам и выпуская сизый дымок. Девица была сочна, полнотела и очень красива, для воображения читателя можно было бы сравнить её с кустодиевской красавицей. На голове её была розовая бандана в цветочек, из-под которой ниспадали густые прямые волосы цвета платины. Она была одета в широкое пёстрое платье с длинными рукавами, оно обнажало её левое плечо — округлое, кожа сверкала, как атлас. Незнакомка пристально смотрела на неё жёлтыми, как у тигрицы глазами и слегка усмехалась.

Инанне-Афродите показалось что-то знакомое в облике этой красавицы. Она внимательно вгляделась в него и на сердце стало холодно.

Эрешкигаль. Давний и опасный враг. Надо же, выбраться из Тартара и встретить именно эту ведьму, умудрившуюся тогда умертвить её!

Нет, разумеется, бессмертная богиня не могла умереть совсем, но ни живой и не мёртвой Эрешкигаль и свора её демонов умудрились тогда сделать Инанну. Инанна не забудет никогда, насколько это омерзительно — быть живым трупом. Не владеть своим телом, не иметь желаний, слышать голоса, как за глухой стеной, да ещё и кожа обрела отвратительный чернильный цвет… Нет, ей не было больно, когда демоны по приказу Эрешкигаль продели крюк через её рёбра, она совершенно ничего не чувствовала, но висеть на шесте было и унизительно, и гадко, к тому же, то и дело перед ней появлялась наглая физиономия подземной богини, не устававшей говорить ей гадости и издеваться.

Инанна-Афродита напряглась, дико озираясь. Ей показалось, что неспроста подземная ведьма выбралась наружу из своего подземелья. Наверняка здесь неподалёку шныряют её демоны. И без сомнения, собираются напасть.

А затем появилась злость и негодование. Она ещё будет бояться эту Эрешкигаль?! Сейчас не те обстоятельства, не в пользу врага. Тогда она, Инанна, находилась на территории Эрешкигаль, поэтому и проиграла. А здесь, в мире смертных ещё неизвестно, кто кого!

Сделав несколько решительных шагов, она приблизилась к столику, за которым сидела Эрешкигаль и, глядя ей прямо в глаза, проговорила:

— Ты опять не даёшь мне покоя? Или ты забыла, как я, даже мёртвая, вздыбливала твой живот и ты, корчась от боли, рожала чудовищ ни от кого? Ты снова бросаешь мне вызов? Ты хочешь войны? Или ты надеешься, что я буду спасаться бегством? Этого не будет. Давай удалимся в укромное место и там посмотрим, чья энергия сильнее, если, конечно, ты способна на честный поединок, не призывая себе в подмогу своих демонов!

— А ты сядь, — неожиданно спокойно предложила Эрешкигаль, указывая ей чубуком трубки на место напротив.

Инанна, не сводя с неё напряжённого взгляда, опустилась на стул:

— Что ты задумала? Что тебе от меня надо? Думаешь, ты сможешь причинить мне вред? А что если это я сейчас нападу на тебя и окажусь сильнее? Что если я отомщу тебе за ту мою смерть и за те условия освобождения, которые ты поставила мне тогда? Что если ты сейчас окажешься у меня в плену?

Эрешкигаль вздохнула и потянула в себя дым из трубки, выпустив его через ноздри: