Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Нуууу… Можешь похвалить красоту Эриды. Она даже очень хорошенькая, иногда, когда не корчит рожи.

— Ну нет, я сам выберу, кого мне хвалить! Например, Тефида, супруг Океана. У неё такой славный носик!

— Угу… А ещё точёный подбородок, большие зелёные глаза, а ресницы! Это просто крылья бабочки! — Нана хитро улыбнулась. — И всё это тоже сотворила я, когда во время войны с титанами Тефида вместе с мужем Океаном перешла на сторону Зевса. Хвали, пожалуйста: её красота — моё умение, всегда приятно, когда умение ценят.

— И Эрида плод твоего умения?

— Нет, поскольку Эрида родилась не от Геи, ей красота дана от рождения. А кто разглядит эту красоту, если она сама её портит своими манерами и кривляниями? Ведь красота — это не только маленький хорошенький носик, атласная кожа и губки, как лепестки роз. Главная красота находится в сущности каждого. Она как бы светится сквозь черты лица — красота внутреннего мира, его свойства.

— И какие же свойства внутреннего мира являются его красотой по-твоему?

— Скромность, кротость, нежность. Эти качества есть у Гаятри. Вот поэтому именно к ней я тогда тебя и приревновала. Но, по счастью, ты тогда сказал, что Гаятри не в твоём вкусе.

Глаза Мохана сделались лукаво-весёлыми.

— Скромность и нежность это ещё не всё, — промолвил он. — Ещё женщину украшает такое качество, как ум. Надо сказать, у этой вашей богини Афины такие большие голубые умные глаза…

— Стой, стой! — закричала Нана, закрывая Мохану рот ладонью. — Всё, довольно, ты меня уже отшлёпал. Подумаешь, умные глаза! А сама она как мужчина, в ней нет ничего женственного!

— Я бы этого не сказал, — произнёс Мохан, отстраняя её ладонь и едва сдерживая смех.

— Да нет же, у неё слишком тяжёлый подбородок для девушки!

— В самом деле?

— Да, подбородок у неё слишком волевой! И хватит её расхваливать, Мохан. Я же не восхищаюсь другими богами-мужчинами твоего пантеона.

— Ну, хватит, любимая, не сердись, лучше поцелуй меня, — Мохан обнял Нану, притянул к себе и снова поцеловал.

Лесной массив снова сменился долгими полосами полей. На небе засияло солнце и его лучи заставили искриться скудный снег, лежащий на бороздах.

Виман остановился где-то на высоте пятидесяти метров над полем и бог с богиней, взявшись за руки, поднялись в воздух и плавно спустились на борозды почвы.

====== Часть 58 ======

Мохан огляделся кругом и Нана, чтобы пошутить, воспользовалась его замешательством и в считанные секунды превратилась в полёвку, затем запрыгнула на носок его туфли. Он обернулся туда, где несколько секунд назад стояла она и с тревогой выкрикнул её имя.

— Я здесь! — пропищала полёвка. — Как видишь, я нахожусь рядом с тобой ближе, чем на три шага!

Он засмеялся и также принял облик другой полёвки.

— Что если я в отместку начну подшучивать над тобой, дорогая жена? — спросил он. — Ты ещё не знаешь, какие я могу шутки шутить.

— Угу… Я знаю: прятать одежду купающихся девушек, чтобы они стеснялись вылезти из воды! Из книги Шивы мне известно, что ты много шутил над жителями той деревни, где тебе пришлось побыть пастухом из-за проклятья Сарасвати.

— И тем не менее, меня все любили.

— Охотно верю, если уж даже Крылатики очаровались тобой, а не мной! Да и не похоже, чтобы ты тужил в пастухах. Кажется, тебя всё это только забавляло. Глупо было со стороны Сарасвати проклинать тебя, обрекая на пастушью долю. Чтобы проклясть такого бога, как ты, надо потратить очень много энергии, а значит, ослабнуть самой. Какая всё-таки злобная богиня эта Сарасвати! Себя не пощадила, думая, что досадит тебе. А тебе это оказалось чем-то вроде игры. Сарасвати ужасно неумна. Злобна и неумна.

— Не буду отрицать, — хихикнула полёвка-Мохан. — Каждый неумён, кто проклинает бога Вишну!

— Я эту Сарасвати ненавижу за то, что она всё-таки не пришла на нашу свадьбу. Да, может, я обидела её, подпоив вином истины, но ведь обидела её не какая-то там нимфа, чтобы так затаить злобу! И богиня такого уровня, как я, не гордилась, а просила у неё прощения и обещала во искупление исполнить все её желания по части любви. Могла бы и за честь посчитать! Она так глупа, что не понимает даже это. И то, что она не пришла на нашу свадьбу, я расцениваю то, что она была против нашего брака. А кто против моего брака с тобой — мой враг!

— Тебе так важно было наше бракосочетание, что любой из приглашённых, кто не явился, уже объявлен тобой врагом? — проворковал Мохан, обнимая лапками Нану-полёвку.

— Разумеется. А у тебя разве не так?

— И у меня так. Просто я не против ещё и ещё раз слышать о том, как тебе хотелось стать моей женой…

— Но ведь и ты хотел стать моим мужем. Ответь, ведь хотел?

— Я отвечу… Но сначала догони меня! — Мохан-полёвка подпрыгнул вверх и заскакал с борозды на борозду, межу торчащей из почвы соломы, то проваливаясь в снег, то падая на комки почвы.

Нана поспешила за ним, но никак не могла догнать до тех пор, пока он не позволил ей запрыгнуть ему на спину и две полёвки, обхватив друг друга лапками, пища, покатились по снегу.