Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Да, наверно, любовь — это страшная, порабощающая сила, — задумчиво произнесла Эрешкигаль.

— Не буду спорить. Не поверишь, — Нана сладостно улыбнулась и заломила руки, — мне кажется, во мне горит каждая клеточка тела, так я жажду стать женой Мохана! Он слишком уважает меня и не хочет до свадьбы овладевать мной, хоть и знает, что у меня были мужчины. Я ценю его уважение, но мне уже снится постель с ним, его руки, губы… Каждый раз, пробуждаясь утром, я вынуждена перемещаться на один из полюсов, чтобы нырнуть чуть ли не на самое дно холодного океана, под лёд, ослабив в теле защиту от холода, чтобы остыть от любовного жара! Вот что со мной происходит, Эрешкигаль!

Через два дня страсти Наны, наконец, были удовлетворены: состоялся её свадебный пир с Моханом, на который сошлись почти все божества пантеона Тримурти. Не явилась Майя, хоть и была приглашена, не смотря ни на что.

После того, как Майя, приняв незначительную толику вина истины, раскрыла то, что тайно правила Тримурти, имея сильное влияние на Брахму, у неё обострились взаимоотношения со всем пантеоном. Многие боги проявили к этому интерес и выяснилось, что почти все несуразицы, что творил Брахма, приносившие крупные неприятности пантеону, происходили под влиянием Майи, к которой это верховное божество слишком серьёзно относилось и было слишком высокого мнения о её умственных способностях. На Майю посыпались упрёки, которые её взбесили чуть ли не до безумия.

— Я была права!!! — исступлённо орала она. — Я наполняла событиями наш пантеон, это я сделала его ярким и интересным и уникальным! Это я сделала его вечной загадкой для смертных, это благодаря мне мы до сих пор пользуемся их вниманием, это я заставляю их думать о нас, философствовать, искать объяснения поступкам богов! И все войны, потери, переживания, проигрыши и победы, что пережил пантеон — разве это не стоило того, чтобы стать тем, кем мы стали?!

Но на этот раз у богини лжи, обладавшей даром убеждения, не получилось заставить поверить ей, что она поступала правильно. Уж слишком много бреда и нелепицы творилось веками и ведь никто не мог понять, где корень зла, а теперь он проявился и вместо покаяния сумасшедшим голосом орёт о своей правоте.

Отношение к Майе изменилось. Её стали бояться и избегать общения с ней, рассуждая: «Она опаснее, чем кажется, если столько веков владела разумом самого Брахмы и создавала историю нашего пантеона!» Она оказалась байкотированной всеми, кроме Бухдеви и ещё Сарасвати, которая также отказалась отправиться на свадебный пир Вишну.

— Эта богиня олимпийского проявила неуважение ко мне и недостаточно пожалела об этом! — с сердцем говорила Сарасвати. — Или она считает, что если я больше не жена Брахмы, то я не великая богиня и ко мне не нужно проявлять должного почтения, что она решилась проверять меня, напоив этим вином истины без моего согласия?

Обида на будущую новую жена Вишну сблизила Майю и Сарасвати. Они много говорили о своей обиде, это превратилось у них в какой-то почти приятный ритуал. Обе любили смаковать страдания, это давало им ощущение какой-то значимости, весомости и дружбы против общего врага, который, конечно, был виноват во всех их неурядицах.

Однако, как бы враждебность по отношению к Нане не сблизила Майю и Сарасвати, новости о том, что Майя, оказывается, была ещё одной женой Брахмы и ею осталась, породили сомнения в вечно мятущейся сущности Сарасвати.

Боги, возмущённые тем, что Майя верховодила Брахмой и это не принесло добра, требовали у этого бога, чтобы он развёлся с богиней иллюзии. Но это оказалось невозможно из-за клятвы, данной Брахмой, что, женившись на Майе, он не разведётся с ним, пока она сама не потребует развода.

— А я не потребую развода ни за что! — гордо заявила Майя богам.

Сарасвати это уязвило. Когда она и Гаятри приняли решение оставить Брахму одновременно, она была уверена, что бывший муж, оставшись один, заскучает именно по ней, Сарасвати, и придёт умолять вернуться именно её, а не Гаятри. Она была убеждена, что Гаятри были всего лишь ошибкой Брахмы. Она твёрдо верила, что Брахма любил только её вернуть захочет только её. Но бывший муж не спешил это делать и не похоже было, чтобы он страдал. И зачем ему страдать, если у него про запас была ещё и третья жена?

Сарасвати хотела снова восстановить свой брак с Брахмой. Оставшись без него, она вдруг поняла, что утрачивает свой статус всеми почитаемой богини в пантеоне, теряет к себе интерес. Вот Лакшми — другое дело. Та была также разведена с Вишну, имела нового мужа и её давно никто не видел в пантеоне Тримурти, но её по-прежнему вспоминали, на неё всё ещё равнялись, её имя звучало громче других.

Да и у Гаятри дела шли отлично. Однажды возле её дворца, выстроенном на острове в зоне экватора появился могучий прекрасный бог, не похожий ни на одного бога из Тримурти. И вот, Гаятри порхала, как бабочка, от счастья, потому что бог поселился в её дворце вместе с ней, хоть и не желал показываться другим богам, и она купалась в его любви, которой, казалось, больше, чем воды в мировом океане…