Нам идти дальше

— Да, конечно. Остальное утрясется.

— И я так думаю.

Она крепко сжала его руку, безмолвно давая понять: ей самой легче оттого, что он так бодро держится в эти трудные минуты…

Был хороший денек. Дожди и туманы наползали реже, только по ночам.

— Пойдешь в библиотеку или будешь дома работать сегодня? — спросила она, почувствовав, что он стал замедлять шаг.

— Ни то, ни другое, — ответил он. — Пойдем Лондон смотреть. Хочешь?

— О! — с радостью согласилась она.

Сначала зашли в расположенный поблизости небольшой каменный дом. Тут обитал Николай Алексеев, один из активных искровцев, живших в Лондоне. Он оказался очень приветливым и милым человеком и со дня переезда «Искры» в Лондон помогал всем, чем мог.

Будучи студентом Военно-медицинской академии в Петербурге, Николай Александрович примкнул к «Союзу борьбы» уже после того, как Владимир Ильич и его товарищи попали в ссылку. Скоро полиция взялась и за «молодых». Алексеева тоже загнали в ссылку — под Вятку. Бежав оттуда, он с начала 1900 года жил в Лондоне.

«Искре» Алексеев был горячо предан. Когда Владимир Ильич и Надежда Константиновна приехали сюда из Мюнхена, он подыскал им возле себя квартиру. В его адрес шли письма для «Искры» из России и от заграничных корреспондентов газеты. Он помог устроить печатание «Искры» в Лондоне.

Жил он холостяком, и чувствовалось, не расстался еще со студенческими привычками. Единственным богатством в его комнате были книги.

У Алексеева застали Засулич и супружескую чету Тахтаревых. Этих Владимир Ильич и Надежда Константиновна лично знали по Петербургу. Тахтарев был сыном профессора и учился вместе с Алексеевым в Военно-медицинской академии. Когда за него, тоже увлекавшегося «Союзом борьбы», взялась полиция, богатый отец помог сыну бежать за границу. Жена его — по девичьей фамилии Якубова — когда-то учительствовала вместе с Надеждой Константиновной в вечерне-воскресной рабочей школе.

У Алексеева не оказалось достаточно стульев, чтобы все гости могли усесться. Одна Вера Ивановна сидела, остальные разговаривали стоя. У Веры Ивановны был грустный вид.

— Так жаль Балмашева, — говорила она, — наверное же повесят. И отца его жаль.

Она тяжело переживала выстрел Балмашева, и все это знали. Да она и не скрывала, что в ней проснулось что-то давно забытое.

— Конечно, теоретически я против террора. Просто по-человечески жаль, что из-за царской тирании гибнут славные люди.

— Да, террор — это, конечно, не средство, — соглашался Тахтарев. — Пора с террором покончить, как вообще с крайностями.

Вера Ивановна сердито блеснула глазами.

— Мы знаем, что вы считаете крайностями, — сразу повысила она голос. — Извините, но я не расположена сейчас спорить.

Тахтарев был заядлым «экономистом», он даже редактировал одно время газету «Рабочая мысль», которую искровцы беспощадно громили. И в то же время этот человек и особенно его жена — Аполлинария Александровна охотно оказывали услуги «Искре». В их адрес тоже шли письма из России для «Феклы», а лиц, готовых помогать «Искре», в Лондоне пока было мало. Не обжились, не обстроились, все еще только налаживалось, и дорог был каждый адрес.

— Мы подсмотрели для вас недорогую квартирку, — говорила Тахтарева Надежде Константиновне. — Это недалеко от нас, на улице Холфорд-сквер. Две комнатки.

На первое время Владимир Ильич и Надежда Константиновна поселились по объявлению в так называемых «спальных комнатах».

— А вам мы тоже кое-что нашли, — сказала Аполлинария Александровна угрюмо молчавшей Засулич.

Та наотрез отказалась. Она, Мартов и Николай Александрович — тут Вера Ивановна показала на Алексеева — будут жить коммуной.

Алексеев рассказал, что он уже снял помещение для «коммуны». Каждый получит комнату и волен устраиваться как хочет. А готовить — на общей кухне. Можно кормиться общим котлом, можно и порознь.

— Видимо, табачный дым у вас будет наверняка общим, — пошутил Владимир Ильич, и впервые за сутки Надежда Константиновна увидела на его лице улыбку.

5

Квартирку, подсмотренную четой Тахтаревых, сняли. Близко от центра города, место относительно тихое. У дома — скверик, недалеко станция железной дороги. В двадцати минутах ходьбы — Британский музей с богатой библиотекой, что особенно устраивало Владимира Ильича. Хозяйке — это была строгая, сухопарая дама в очках — представили Владимира Ильича и Надежду Константиновну как чету Рихтер, прибывшую из Германии. Тахтарев давал чете наилучшие рекомендации, а с его мнением хозяйка не могла не считаться: он жил поблизости и было известно, что его отец генерал.

Комнатки были светлые, чистые, но без мебели.

— Занавески, пожалуйста, повесьте свои, — сказала хозяйка, миссис Йо. — И простите, мистер Рихтер, вам придется заплатить за неделю вперед.

Пришлось, как водится по английскому обычаю, уплатить миссис Йо недельную плату.

Потом Владимир Ильич и Надежда Константиновна расстались с Тахтаревым и отправились осматривать город.