Наказы особого сыска (СИ)

Матвей лихорадочно размышлял, как поступить. Конечно, можно было позвать стрельцов, но что Сидор предпримет в кабаке? Может, устроит драку, да и уйдет в свалке? Лучше было дождаться ночи.

Сидор ушел первым. Светелка их располагалась на самом верху, покатые стены ее были скатами крыши. Он улегся на лавку, оставив второму гостю кровать, и старательно притворился спящим.

Вскоре пришел и Матвей.

Отвернувшись к стене, Сидор исхитрился повернуть голову так, что краем глаза мог следить за своим соседом. Тот готовился ко сну. Снял охабень, под которым Сидор успел разглядеть дорогой кафтан и увесистый кошель, привешенный к поясу. Стянул сапоги, поставил их возле ложа.

Сапоги Сидора не занимали, а вот кошель явно был не пустым. Позвякивая при каждом повороте боярина, он возбуждал самые грешные мысли.

Наконец молодой боярин отцепил саблю, положил ее в изголовье и, не раздеваясь, улегся на лежанку.

Сидор подождал. Боярин, видимо, спал, укрывшись своим охабнем по самую шею и иногда сладко похрапывая.

Наконец, устав ждать и решив, что сон его соседа крепок, Сидор поднялся и осторожно приблизился к его кровати. Кошелек висел с левого бока, со стороны, ближней к стене. Сидор, чуть дыша, приподнял охабень боярина с дальней стороны - и вдруг почувствовал, что в грудь ему упирается что-то железное.

- Это пистоль, - спокойно сообщил Матвей, открывая глаза. - Знатная вещь. Кремневый замок, с двадцати шагов пробивает любой доспех.

- Я встречался с такими, - Сидор отступил на шаг, облизнув пересохшие губы. - У ляхов такие были. У тебя голландский?

- Тульский. Но по голландскому образцу.

Матвей сел, не отводя пистолета.

- Теперь поговорим? - предложил молодой боярин, указывая на стол. Если бы Сидор бросился сейчас на него, Матвею оставалось бы только молиться, чтобы пистоль не дал осечки. Но Сидор, видно, и впрямь знал, что на него смотрит, и решил не искушать судьбу.

Обойдя стол, он уселся на лавку с дальней от Матвея стороны. А боярин, держа пистолет перед собой, сел напротив. Их разделял стол; в слабом свете, падающем из окна, все казалось ненастоящим и призрачным.

- Засвети лучину, - попросил Матвей. - А то ночь длинная, скучно сидеть впотьмах.

Глава 4. Дорога к крепости.

Они сидели друг напротив друга, за столом, разглядывая соперника в свете лучины.

- Стало быть, Ванька из людей Трифона Ивановича на тебя работает?

- Тебя это не касается, - хмуро отозвался Сидор. - Подловить ты меня подловил, а вот все остальное - не твоего ума дела.

- Слушай, ты бы не наглел! - не выдержал Матвей. - А то рука дрогнет, могу и пристрелить ненароком.

- А и пристрели, - сидевший напротив Матвея человек опустил голову. - Все равно этим рано или поздно закончится.

В душе Матвея шевельнулась жалость.

- А почему тебя Рябым прозвали? - спросил он более дружелюбно.

- Я в детстве оспой переболел, на лице рябинки появились. С возрастом рябинки прошли, а кличка осталась.

По крайней мере, Матвей не ошибся. А то он так и не был до конца уверен, тот ли ему попался, кого они ищут.

- И что ты, с детства промышляешь разбоем?

Сидор поднял на Матвея лукавый взор.

- Ты, боярин, меня рано допрашивать стал. Еще неизвестно, как там дела обернутся. Выйдешь ли ты живым из кабака.

Не сводя глаз с пойманного разбойника, Матвей скосил взор в окно. Вокруг дома было тихо. Но и подать отсюда знак своим он тоже не мог.

- А кто мне может помешать?

- Неужто ты думаешь, что я один пришел? Да у меня знакомцы за каждым углом! Ну, да, с тобой я дал маху, захотелось старые навыки вспомнить. Смотрю, приехал боярский сынок, не знает порядков наших, серебром разбрасывается - грех такого не потрясти. Решил я тебя в одиночку взять. Кабы ты не проснулся, так и не узнал бы, куда у тебя кошель делся.

- Так ведь и я не один пришел, - улыбнулся Матвей.

- А! - понимающе кивнул Сидор. - Так это вы давеча из Москвы приехали? Мне надо было догадаться. Да жадность обуяла... Ну, и гордыня. Не зря жадность и гордыню смертными грехами называют... Видать, для меня они и правда смертью обернутся.

- А ты, никак, христианский закон знаешь? В церковь ходишь? - ехидно спросил Матвей.

- Хожу, а то как же. И вклады немалые делаю. Только души без нужды губить не желаю.

- А Митьку кто пристрелил? - припомнил Матвей. Сидор понимающе кивнул.

- Да не его одного. Тут уж выбор такой: или ты, или тебя. А кто набежавшим боярам служить начал, к тем у меня особой жалости и нет. Они ведь, как их хозяева бросили, ко мне подались, да и вообще к людям - помогите, мол, чем можете. А как бояре вернулись - так опять к ним верными цепными псами. Нет, таких я жалеть не буду. И Ваньку этого, о котором ты спрашивал, не пожалею, коли доведется столкнуться. Но пока они нас не трогают - чего ж зря людей убивать? Нет, это не по-христиански.

- А грабить людей - это по-христиански?