Наказы особого сыска (СИ)

- А что поделаешь, если свои хуже врагов оказались? - пожал плечами Сидор. - Но это все ни к чему. Я же говорю - и в кабаке, и вокруг полно моих людей, так что тебе меня отсюда не вывести. А коли попытаешься - либо сам погибнешь, либо еще и меня пристрелишь. Так что я тебе предлагаю: отпусти меня подобру-поздорову, разойдемся, как старые приятели, и ты меня не видел, я тебя не знаю. Всем хорошо.

- Так скажи своим людям, чтобы нас пропустили, если они не хотят, чтобы я тебя продырявил, - Матвей угрожающе повел стволом.

- Как же я им скажу - мы с тобой тут, они там, - усмехнулся пленник. - Ты бы меня отпустил, я бы и предупредил.

- Ну, вот мы с тобой сейчас вместе за дверь выйдем, - Матвей наконец встал во весь рост, - и ты им объявишь, что, мол, так и так, устал, сдаешься на милость государя. А твои пусть все расходятся по домам. Ведь говорят, они и так у тебя простые люди, мирные?

- Правду говорят, - кивнул Сидор. Он еще что-то соображал, обдумывал, наконец, тоже встал. - Ну, что ж, пошли.

Видно было, что он прикидывает, успеет ли Матвей выстрелить, если сейчас на него броситься, но решил не искушать судьбу. Послушно подошел к двери, приоткрыл ее.

Снова на него напал соблазн: распахнуть дверь, выскочить и захлопнуть ее перед носом противника - но Матвей, угадав его колебания, ткнул стволом в спину.

- Ты бы особо не тыкал им, а то еще выстрелит ненароком, - попросил Сидор, выходя на лестницу.

Горница была почти пустой, но двое сидели на лавках в разных углах. Местные пьяницы - а продавать хмельное разрешалось только за городом, дабы избежать драк - давно разбрелись, или их унесли, - постояльцы спали, и остались только люди Рябого. При его появлении они разом поднялись - и тут же уселись обратно, повинуясь знаку главаря.

- Мы тут прогуляемся, - объявил Сидор негромко. - Я скоро вернусь. Дождитесь меня.

Сидор прошествовал к входной двери, оказавшейся закрытой на засов, по слову Матвея отодвинул щеколду, снова поборол искушение броситься бежать. Матвей взял его под руку, сунул пистолет в бок пленнику и так проследовал с крыльца до калитки в воротах. Надо было бы вывести коня из конюшни, но уж отвлекаться на это точно не было возможности. Матвей решил, что заберет коня потом, или стрельцов попросит сходить, а пока повел Сидора к дому, где сидели Хилков с ратными людьми.

Те уже заметили Матвея с добычей, вышли на порог.

- Берегись! - успел крикнуть один из стрельцов - и упал с пробитой головой.

Сидор попытался-таки дать деру, но Матвей одной рукой ухватил его за плечо, всем телом навалился и повалил на землю, подмяв под себя.

Со всех сторон на них кинулись люди Рябого. Их было человек десять. Стрельцы и Иван Хилков тут же отступили в дом, успев выстрелить два раза.

- А ну, назад! - крикнул Матвей, приподнимая голову Сидора и приставляя к ней ствол пистолета. - Назад, а то застрелю его к чертовой матери!

Он уж и не помнил, когда последний раз так ругался.

Однако, выскочившие люди попятились, видя предводителя в грязи, в опасной близости со стволом.

- Ну, чего встали? - прохрипел Сидор с неестественно выкрученной головой. - Делайте, как он говорит, а то он меня не только пристрелит, но и придушит!

Ворча, разбойники отступили за изгородь. Тут только Матвей заметил, что и впрямь едва не свернул пленнику шею.

- А, извини, - он выпустил его.

- С меня-то слезь, - взбрыкнулся пленник.

Матвей ползком отодвинулся, встал на колени, потом поднялся, все это время не сводя дула с головы Сидора.

- А ты парень отчаянный, - похвалил Сидор. - Ну, поглядим, может, и удастся тебе меня в крепость доставить.

Хилков вновь вышел на крыльцо, оглядываясь.

- Скажи своим людям, чтобы они совсем убрались! - велел он Сидору.

- Ну, совсем они не уйдут, - возразил тот. - Я им не хозяин, у них своя голова есть. Меня, может, и пожалеют, а ради меня - и вас. А уж куда им идти, они сами решают. Может, они вообще тут живут?

- Вот черт! - чертыхнулся один из его людей, и сбоку в проулок стали въезжать конные ратные люди, кто с сулицей, кто с рогатиной - а кто и с пищалями и луками.

На людей Рябого обрушились стрелы, и те отступили, попрятавшись за изгородями.

Разбуженные выстрелами, в окнах стали появляться жители. Кое-кто вышел на крыльцо - но увидев ратных людей, тут же спрятался обратно: воспоминание о погромах было еще слишком свежо.

- Вот и славно, взяли, стало быть, - вперед выехал Трифон Иванович на вороном жеребце, одетый как для битвы: в кольчужном колонтаре, в шеломе с наносником и яловцем, с сулицей в руке и саблей на поясе. - Правду, стало быть, Ванька сказал. Ну, давайте его сюда, дальше мы сами, - он сделал знак двум своим людям, и те быстро стали разматывать аркан, готовя петлю.

- Нет, Трифон Иванович, извини, но взяли его царские люди, так что и судить его будут в царевом приказе, - отозвался Хилков, выходя к Матвею.

- Знаю я, как у вас судят, - нахмурился боярин. - Даст этот лиходей какому-нибудь дьяку десяток рублей - да и отпустят его на все четыре стороны. А мы тут живем. И сколько уже можно страху из-за него терпеть! Повесить его, я сказал!