Наказать и дать умереть

Мы отдалились друг от друга, не общались уже несколько недель. В последний раз она звонила мне, когда я стоял посреди ресторанного зала в Нью-Йорке с деревянной лопаткой в руке. И теперь Бодиль имела полное право бросить трубку, как в прошлый раз, или не отвечать вообще. Я до сих пор не знал ее электронной почты, только мейл рекламного бюро, в котором она работала. Но посылать туда файлы опасался.

Без звонка не обойтись. Равно как и без Бодиль.

Глава 57

Копенгаген, ноябрь

Сербская гангстерша опаздывала, Герт-Инге злился.

Он вжался в стену закусочной на Конгенс-Торв и уставился в сторону Нюхавна.

С тех пор он там не бывал.

Собственно, в Копенгаген Герт-Инге наезжал часто и любил, как сейчас, постоять на Конгенс-Торв. Но ни разу не решился пересечь улицу и заглянуть в квартал, куда в свое время захаживала мать.

Хотя тот дом вряд ли сохранился.

В хорошую погоду набережная, с бесчисленными пивными, барами и салонами тату, превращалась в одно большое кафе под открытым небом. Но сегодня выдался пасмурный день, то и дело накрапывал дождь. Герт-Инге жалел, что не оделся теплее.

Он был в куртке и тренировочных брюках, будто вышел на пробежку. Хотя в целом мало походил на спортсмена.

Он еще раз набрал номер, который выучил наизусть. На этот раз гангстерша ответила. Но беседовать по телефону отказалась, предложила встретиться в одиннадцать часов у закусочной на Конгенс-Торв.

Как ни озирался Герт-Инге, а все-таки не заметил, когда она подошла. Он оглянулся – сербка бросила «davs»[65] и встала перед ним. Она выглядела еще омерзительнее, чем в прошлый раз.

– Угостишь сосиской? – Женщина кивнула на закусочную.

Герт-Инге заказал сосиску гриль в ветчинной оболочке, но гангстерша потребовала и лука. Она могла съесть килограмм сырого лука не поморщившись. Поэтому от нее так ужасно воняло: чесноком, луком, по́том, сигаретами, несвежим бельем и прокисшим пивом.

Себе он заказал вареные сосиски с кетчупом и горчицей и две булочки. Как обычно. Все на бумажной тарелке.

Сербка сообщила, что до ее салона добралась полиция. Сама она успела скрыться, потому что получила предупреждение об облаве, и наблюдала из-за угла, как копы вломились в дом.

Последнее его удивило: сербская мафия знала подход к датским полицейским, которые очень любят пиво, и не только.

Пиво в Дании все любят.

Герт-Инге порадовался, что во время облавы его в салоне не оказалось. Сам он не ожидал такой напасти, полагая, что бизнес сербки вполне легален. Ведь Дания – свободная страна.

Имени ирландки Герт-Инге не знал, но гангстерша, конечно, поняла, кого он имеет в виду.

– Чего ты от нее хочешь?

– А ты не догадываешься?

Гангстерша пожала плечами и откусила от колбасы.

– Она мне понравилась, – объяснил Герт-Инге.

– Она жаловалась на тебя. Все на тебя жалуются.

– Я хорошо им плачу.

– Ты бьешь слишком сильно.

– За это они получают деньги.

– Она неделю ходила исполосованная.

– Мы договаривались. Кроме того, они всегда преувеличивают.

Сербка с жадностью набросилась на колбасу, словно голодала неделю.

– Так чего ты от нее хочешь?

– Позвонить ей.

– А потом?

– Ты знаешь.

– Сейчас я ничего не могу тебе передать, у меня на хвосте полиция. Но́мера, по которому ты звонил, больше не существует. Тот телефон уничтожен два часа назад.

– Но ты ведь знаешь, как до нее добраться, ты звонила ей в прошлый раз?

Сербка пожала плечами и бросила бумажную тарелку с салфеткой мимо урны.

– Сколько? – спросил Герт-Инге.

– Пять тысяч, – заявила она.

Герт-Инге покачал головой:

– Это всего лишь номер.

– А сколько дашь? – оскалилась сербка.

– Две тысячи.

Она расхохоталась.

Наконец сошлись на двух тысячах пятистах датских крон. Сербка достала мобильный и продиктовала номер. Герт-Инге вбил его в телефон.

– А откуда мне знать, что ты не обманула? – засомневался он.

– Ты должен мне доверять.

Она рассмеялась еще громче, сунула купюры во внутренний карман куртки, повернулась и зашагала в сторону Стрёгета.

Герт-Инге шагнул в переулок, ведущий к площади Святой Анны, где он поставил машину. Он вдруг сообразил, что даже не знает имени гангстерши, которая получила от него в общей сложности двести тысяч за последние несколько лет.

Он сел в машину и посмотрел на телефон.

Что он ей скажет? Представится для начала? Но сербка говорила, девушка на него жаловалась. Возможно, она не захочет с ним встречаться. Он наловчился менять внешность, с голосом сложнее. В каком виде он перед ней тогда предстал? В костюме и очках. Много говорить не требовалось: спусти штаны, наклонись вперед и держи рот на замке.

Ирландка на него жаловалась, надо же! Да она должна гордиться, что обратила на себя его внимание. Он набрал номер и долго ждал ответа, уже был готов отменить вызов, но тут в трубке послышалась возня, потом кто-то завыл. Мужчина, принявший звонок, повышал голос. Такое впечатление, что сербка дала номер обезьянника. Она его обманула. Конечно же, Герт-Инге попал в зоопарк.

Боже, как он ненавидел сербов!

– Здравствуйте, – начал он.

– Алло, алло! – кричал мужской голос.

Он отключился.

Эта шлюшка еще жаловалась на него.