Наивная плоть

– Прямо сейчас – нет. Думаю, я здесь еще немного доболтаюсь. А потом вернусь в комнату новостей с самой свежей информацией. Скажи мне, – он положил ей руку на плечо, чтобы привлечь ее внимание, – ты это делаешь для себя или чтобы подразнить Анджелу?

– И то, и другое. – Она прижала кулак к животу, стараясь успокоиться. – Но прежде всего для себя.

– Хорошо. – Он чувствовал ее энергию, нервы, вибрирующие под его ладонью. Интересно, подумал он, как это было бы – остаться с ней наедине? – А следующий шаг?

Она искоса взглянула на него, заколебалась.

– Между нами?

– Между нами, – согласился он.

– Встреча с Бэрлоу Джеймсом. И если удастся заручиться его поддержкой, то я отправлюсь к Бачу.

– Значит, на второстепенных лиц ты время тратить не собираешься?

– Нет, не собираюсь. – Дина сделала глубокий выдох. – Минуту назад я думала, что мне станет плохо. – Она откинула волосы назад. – А теперь чувствую себя прекрасно. Просто прекрасно.

– Ди! – По узкому коридору мчалась Фрэн, на ходу приглаживая волосы. – У нас полный зал. – Она схватила руку подруги и крепко сжала ее. – Все места заняты. Три женщины, которых мы выбрали из Исторического общества, ужасно психуют. Они не могут дождаться начала.

– Тогда давай начинать.

– Хорошо. – У Фрэн был нездоровый вид. – Хорошо, – опять повторила она, – мы начнем, как только ты будешь готова.

Дина отправила Фрэн разогревать публику, а сама стояла за сценой и прислушивалась к смеху и аплодисментам. Она больше не нервничала. Вместо этого в ней бушевал такой мощный шквал энергии, что Дина едва могла удержаться на месте. Несомая этим шквалом, она вышла на сцену и опустилась в кресло под юпитерами перед камерой.

Как-то сразу кончились и музыкальное вступление, и поздравления Винни, племянника Ричарда, подающего надежды музыканта. За камерой Фрэн подала зрителям знак аплодировать. Загорелся красный огонек.

– Доброе утро, я Дина Рейнольдс.

Она знала, какой хаос творился за сценой – судорожные переодевания, рявканье приказов, неминуемые огрехи. Но полностью контролировала ситуацию, любезно болтая с высокомерной, ненавистной Кэрин, а потом передвигаясь по залу и выслушивая мнение зрителей, пока модели гордо выхаживали в своих обновках.

Она почти забыла, что это был этап в карьере, а не забава, когда хихикала вместе с кем-то из зрителей над пятнистыми мини-шортами.

Она выглядит как женщина, развлекающая друзей, размышлял Финн, слонявшийся по задворкам студии. Это был интересный подход, потому что в этом вообще не было никакого подхода. Как журналист-политик, он испытывал естественное отвращение к подобной ерунде и не мог сказать, что ему интересна тема. Но, если оставить в стороне его вкусы, аудитория была в восторге. Они смеялись и хлопали, то и дело слышались «ахи» и «охи» или веселое ржание над нарядом, который не попал в цель.

Но больше всего они общались с Диной. А она – с ними. Вот она кого-то обняла рукой за плечи, вот кому-то посмотрела в глаза, вот отступила назад, чтобы не закрывать собеседника от света юпитера.

Она вошла в дверь, решил Финн и тихо улыбнулся. Он выскользнул из студии с мыслью, что все же не помешает позвонить Бэрлоу Джеймсу и приоткрыть эту дверь немного пошире.

Анджела вихрем носилась по величественной гостиной своей новой квартиры. Ее каблучки стучали по паркету, глохли на ковре, цокали по плитке по мере того, как она перемещалась от кокетливого диванчика у окна до сверкающих стеклянных дверей. Она курила на ходу быстрыми нервными затяжками, пытаясь побороть ярость и взять себя в руки.

– Хорошо, Лью. – Уже став спокойнее, она остановилась у одного столика и швырнула сигарету в хрустальную пепельницу, смешав аромат роз с табачным дымом. – Скажи-ка, почему ты думаешь, что меня может заинтересовать какая-то самодельная пленка второсортного диктора новостей?

Лью неловко заерзал на бархатном сиденье.

– Я думал, что ты захочешь узнать. – Он сам услышал жалобное хныканье в своем голосе и опустил глаза. Лью ненавидел себя за то, что ему сейчас приходилось делать: унижаться, ползая на животе, выпрашивать объедки. Но у него было двое детей в колледже, заложенный дом и реальная угроза остаться без работы. – Она наняла студию, техников, нашла помощников. Взяла отпуск в отделе новостей и сделала пятидесятиминутное шоу, плюс кое-что из ее старых работ. – Лью старался не замечать горевшую у него внутри язву. – Я слышал, что вышло очень неплохо.

– Очень неплохо? – Острая, как скальпель, ухмылка. – Какое мне дело до этого «очень неплохо»? Да и кому будет дело? Любители постоянно пытаются пробиться на телерынок. Но меня это не волнует.

– Я знаю… я имел в виду – по Си-би-си ходят слухи, что вы с ней крупно повздорили.

– Да? – Она холодно улыбнулась. – И ты прилетел сюда из Чикаго, чтобы пересказать мне последние сплетни, Лью? Не то чтобы я не была тебе признательна, но откуда такая преувеличенная забота?

– Я подумал… – Он вздохнул, чтобы успокоиться, провел рукой по редеющим волосам. – Анджела, я знаю, что ты предлагала Дине мое место.

– Да что ты? Она тебе это рассказала?