Найти Иисуса

- Покажи Весть! — не успокаивался белобрысый мальчик.

- Покажи! — крикнули хором Гард и Элеонора. И вот уже кто-то из толпы поддержал их:

- Покажи Весть!

Зазвучали один, другой, третий голос:

- Покажи! Покажи Весть! Покажи!

Егошуа сделал шаг назад, потом еще один и жестом фокусника вынул откуда-то из одежды странный предмет.

Это была круглая металлическая палка длиной сантиметров пятьдесят. В лучах света палка красиво переливалась, и казалось, что от нее идет сиянье. С двух концов палки были приделаны медные круглые наконечники, отчего сияние получалось еще более таинственным и многоцветным.

Гард подался вперед, чтобы получше разглядеть Весть, за которой он гонялся, кажется, всю свою жизнь.

Надо признать, что Весть, действительно, выглядела красиво и таинственно.

Но не очень она была похожа на ту, что мелькнула в руках Азгада, прежде чем он спрятал ее. Впрочем, тогда, в темноте, в нервозности и неясности, комиссар на Вести не слишком-то сосредоточивался.

- У-у-у! — радостно завыла толпа.

- Вера, — закричал Егошуа, явно довольный произведенным эффектом, — это то, что не нулсдается в доказательствах. Вера нул<дается только в любви! Любите свою веру в Пророка, и я помогу вам. Я дам вам счастье! Каждому — свое. Люди — эгоистичны, и всеобщего счастья не бывает. Я дам вам счастье! Я дам вам его! Дам!

- Дай! — закричала толпа. — Хотим! Дай! Егошуа приветственно помахал толпе и начал спускаться с возвышения.

Элеонора, Гард и Барак шли по городу.

-То, что он говорил, ужасно, — вздохнула Элеонора. — Но людям очень нравится, когда про них говорят плохое. Наверное, это их возвышает. Что ты думаешь об этом, — она огляделась на мужчин, шедших рядом, и добавила: — Барак?

От неожиданности Барак остановился.

- Я не знаю, — сказал он. — Я не могу спорить с Учителем. Но если бы человек и вправду не мог никого полюбить, то для чего тогда Гершену спасать меня, а мне — Гершена? Для чего Гершен лечил тебя рас-

каленным железом? Для чего? Я не знаю. Я не умею спорить с Учителем. Я должен подумать.

Некоторое время шли молча, а потом Гард сказал:

- А я должен подумать, каким образом забрать у Егошуа эту весьма красивую Весть.

- Егошуа обманывает людей, — сказала Элеонора. - То, что он показал на площади, это не Весть.

Теперь пришла очередь Гарду остановиться от неожиданности.

- Это не Весть, — уверенно повторила Элеонора. — С настоящей Вестью у меня существует связь. Я не знаю почему, но это так. А то, что показал Егошуа, просто палка. Красивая палка. Я ее никак не чувствую. У меня нет с ней связи.

Во взгляде комиссара Элеонора прочла недоверие.

- Хорошо, — сказала она. — Ты знаешь, где была спрятана Весть?

- В двери, —• ответил Гард, прекрасно понимая, к чему клонит Элеонора.

Элеонора усмехнулась:

- Ну вот. Надо ли мне доказывать Гершену, что нет двери, в которой можно было бы спрятать такую Весть? Я не сомневаюсь, что Весть у Егошуа. Но я также не сомневаюсь и в том, что он ее никому не показывает. Весть от Бога не может выглядеть эффектно. Но людям нет до этого дела. Им нужны эффекты.

«Мудро, — подумал Гард. — В этой женщине убойное сочетание ума и красоты. Держи себя в руках, ко-

миссар, ты все-таки находишься в прошлом. Тебе всегда нравились красивые, умные и молодые девушки. Однако разница в двадцать один век — это, согласись, перебор».

- Если ты уверена, что Весть у Егошуа, — сказал Гард, — значит, сегодня вечером она будет у нас, потому что...

Дикий, истошный крик прервал его.

Кричали где-то совсем близко, в одной из узких улочек.

Элеонора, Гард и Барак бросились на крик.

Одна улочка — никого. Другая... Третья...

Им навстречу бежали люди, с перекошенными от страха лицами.

Бросились туда, откуда бежали люди.

Четверо могучих мужчин били одного. Нет, не били - убивали, уничтожали. Невозможно было не узнать в них охранников Егошуа.

Тот самый парень с площади, похожий на солнечного зайчика, бился у них в ногах.

- Что вы делаете, твари! — крикнул Гард, доставая меч.

Рядом с ним встала Элеонора с ножом.

Один из охранников всадил свой нож по рукоять в грудь лежащему парню. И громилы убежали.

Нападающие исчезли, как не было.

Белобрысый парень — тот самый, который только что на площади спрашивал про Весть, — лежал на

мостовой. Лицо, все тело было покрыто синяками. В груди его торчал нож, вокруг которого растекалась кровавая лужа.

- Пророки не могут убивать. Вы расскажете... Вы... — Мальчик еле говорил. — Расскажите всем: если он убивает, он не пророк. — Вдруг он неожиданно улыбнулся. — А умирать не страшно почему-то. Совсем не страшно.

Он закрыл глаза, а улыбка еще какое-то время не сходила с его лица.

— Пошли, — Гард тронул Элеонору за руку. — Ему уже не поможешь. Не надо, чтобы нас увидели рядом с трупом.

Гард посмотрел на Барака.

Барак плакал.

Комиссар хотел было успокоить Барака, но потом понял: тот плачет не об убитом мальчике, а о себе, о своей потерянной вере в Учителя. А такой плач успокоить невозможно...

И снова они втроем шли по городу. Солнце садилось. Его лучи уже не жарили, а привносили в жизнь умиротворение.